Особенности национального лёгкого танка — различия между версиями

Версия 07:56, 2 декабря 2008

Лёгкие танки Второй Мировой войны не могут похвастаться особо подробным освещением в печатных и Интернет-публикациях по сравнению со средними и тяжёлыми собратьями. Это неудивительно, поскольку их роль неуклонно падала по ходу войны, а их количество в вооружённых силах, как в абсолютном исчислении, так и в относительном, последовательно уменьшалось за редкими исключениями. Тем не менее, в начальной фазе Второй Мировой войны лёгкие танки были основным и наиболее многочисленным оружием танковых войск и внесли большой, если не сказать определяющий, вклад в развитие событий. Ближе к середине и окончанию войны их значение сильно упало, но всё равно осталось достаточно заметным, чтобы не игнорировать его полностью. В связи с этим интересным является вопрос о месте лёгких танков в доктринах применения, вооружённых силах, «национальных особенностях» семи основных государств-участников Второй Мировой войны. Именно этой проблематике и посвящена данная статья.

Страны «Оси»

Германия

Танкостроение Веймарской Республики, вполне демократическим путём трансформировавшейся в Третий Рейх, хотя и начиналось практически с нуля, тем не менее имело в качестве базы вполне солидный багаж теоретических наработок передовых офицеров рейхсвера, в качестве наиболее яркого представителя которых всегда упоминают Г. Гудериана. Однако он не был единственным среди немецких офицеров в своём видении вооружённых конфликтов будущего. Так или иначе, благодаря их работе стали отчётливо видными те типы машин, которые должны были составить костяк Панцерваффе (и которые к началу Второй Мировой войны реально его составили). Согласно их воззрениям, для уже не рейхсвера, а Вермахта требовались три основных типа: «основной боевой танк», способный к выполнению широкого круга боевых задач, вооружённый 37-мм пушкой (PzKpfW III), тяжелопушечный танк качественного усиления для прорыва укреплённой обороны противника (PzKpfW IV) с 75-мм орудием и лёгкий танк-разведчик с автоматической 20-мм пушкой (PzKpfW II). «Единичка» PzKpfW I рассматривалась в основном в качестве учебной машины, но реальность и «национальные особенности» внесли коррективы в эту стройную картину.

PzKpfW I Ausf.B

Одной из таких характерных особенностей немецкого танкостроения в довоенное время (не в такой степени, но существовавшее и впоследствии по ходу войны) было тщательное «вылизывание» прототипов, предсерийных и первых мелкосерийных модификаций танков с целью определения наиболее оптимальных конструктивных и прочих решений. Достаточно сказать, что «основной боевой танк» PzKpfW III обрёл более-менее устоявшуюся форму для крупносерийного выпуска только к модификации E и к началу нападения на Польшу вовсе не составлял большинства в рядах Панцерваффе. Лёгкая «двойка» PzKpfW II, хотя и присутствовала в бо́льших количествах, тоже доводилась длительное время (крупносерийной Ausf.C предшествовали опытные модификации a, b, c, A, B). Танков и того, и другого типа не хватало и их нехватку пришлось возмещать за счёт других танков, причём не обязательно собственного производства.

PzKpfW II Ausf.F

В частности, ряд экспертов по немецкой технике, например Стивен Залога и Томас Йенц, утверждают, что в довоенное время массовым и надёжным танком могла быть только «единичка», поэтому она играла бо́льшую роль, чем просто учебная машина — для такого применения дорогая хромоникелевая броня и пара пулемётов были избыточными. И в свете отмеченной выше нехватки более тяжёлых машин и проблем с ранними «двойками» и «тройками» PzKpfW I был вполне себе полноценным боевым танком, применение которого описывал в 1937 году Гейнц Гудериан следующим образом:

Лёгкие танки, массой от четырёх до семи тонн, вооружённые лишь пулемётами, довольно часто используются для выполнения задач разведки, охранения и связи. Кроме этого, в особенности будучи поддерживаемы более тяжёлыми танками, эти лёгкие машины вполне пригодны для борьбы с пехотой и другими вражескими подразделениями. Низкий силуэт, высокая скорость и маневренность делают их опасным противником для противотанковых орудий. Невысокая цена позволяет их производство в значительных количествах. Не стоит недооценивать эти танки, когда они применяются большими массами.

В то время в Германии даже считалось, что батальон «единичек» способен прорвать оборону дивизии с несколькими десятками противотанковых пушек при больши́х (до половины), но приемлемых потерях. Интересно, что приблизительно тогда же в РККА считали с точностью до наоборот — в условиях насыщения обороны даже лёгкими противотанковыми орудиями батальон гораздо более мощных Т-26 будет неспособен выполнить поставленные задачи по прорыву. Советский взгляд оказался ближе к действительности, да и в послевоенное время «быстрый Гейнц» изменил точку зрения, охарактеризовав «единичку» в большей степени как учебную машину. Также Т. Йенц и С. Залога упоминают слабость немецкой промышленности того времени, неспособной пока ещё выпускать более боеспособные машины в требуемом количестве. Может оно и было так по меркам Германии, но в СССР относительно похожие Т-37А и Т-38 выпускались на заводе №37 в условиях, не сравнимых с немецкими в принципе.

PzKpfW 35(t)

Так или иначе, но тут Вермахту повезло – практически без боя Третий Рейх «оприходовал» под названием «протекторат Богемия и Моравия» Чехию с её очень развитым машиностроением и весьма достойными по своим характеристикам лёгкими танками «Шкода» Š-IIa и ČKD LT-38, он же TNHP-S, он же «Прага». Эти танки, хотя и не совсем вписывались в описанную выше доктрину (по вооружению эквивалентны «тройке», но без перспектив его усиления; по бронированию и подвижности до неё не дотягивают), оказались весьма кстати для вооружения новых и переформируемых существовавших частей. Поскольку в некоторых аспектах LT-38, теперь PzKpfW 38(t), смотрелся предпочтительнее собственной «двойки» (не говоря уже о PzKpfW I), а производственные мощности под него достались полностью функционирующими, то его выпуск был сохранён и увеличен. Но и машин чешской конструкции тоже не хватало, поэтому в боевые порядки пришлось ввести «единичку», хотя осознание её бесперспективности становилось всё более и более явным, несмотря на оптимистические взгляды раннего Гудериана.

PzKpfW 38(t) Ausf.S

С этими машинами Третий Рейх и начал свои «молниеносные войны». Польша, Норвегия, Франция, Балканы и Греция – во всех этих кампаниях PzKpfW I, PzKpfW II, PzKpfW 35(t) и PzKpfW 38(t) приняли активное участие и несмотря на свои потери, иной раз довольно значительные, внесли свою долю в успехи Вермахта. Но уже тогда стало ясно, что мощь современной противотанковой артиллерии – 20-мм «Солотурны» , 25-мм «Гочкисы», 37-мм «Бофорсы» - оставляет мало возможностей для этих машин в исходном виде. С производственной сцены сходит PzKpfW I, его шасси до 1941 года выпускаются только под самоходно-артиллерийские установки, а имеющие модернизационный потенциал «двойка» и «тридцать восьмой» добронируются в лобовой части, чтобы лучше противостоять огню лёгких противотанковых средств. Но чем ближе к 22 июня 1941 года, тем всё больше в Вермахте «троек» и «четвёрок», хотя доля лёгких машин всё ещё остаётся значительной. Но тенденция уже определена и ещё до нападения на СССР лёгкий танк в Германии начинает уступать свою роль наиболее массового оружия танковых частей более тяжёлым машинам. Тем более, что к этому моменту калибр основного вооружения «тройки» уже поднят до 50 мм, а бронирование у последних модификаций и PzKpfW III, и PzKpfW IV в лобовой части уже усилено до 50-60 мм. Ранее выпущенные танки этих типов частично также доводятся до этого уровня при ремонте. Но и в 1941 году актуален мотив нехватки танков – и продолжается производство PzKpfW II Ausf.F с 30-мм лобовой бронёй и PzKpfW 38(t) Ausf.G с 50-мм толщиной лба в качестве заменителей недостающих «троек» и «четвёрок». Но сама идея лёгкого танка ещё не умерла и в это время разрабатываются новые модификации «единички» и «двойки», которые кроме армейского индекса имеют мало что общего со своими предшественниками.

PzKpfW I Ausf.F

Эти работы наглядно указывают на тот факт, что отныне лёгкие танки становятся специализированными машинами для ряда важных частных задач, которые ставят военные искусство и практика. PzKpfW I Ausf.C и Ausf.D явно предназначались для воздушно-десантных операций, поскольку предусматривалась их перевозка внутри планёра Me.321 или тяжёлого транспортного самолёта Me.323, модификация F с её пулемётным вооружением, но 80-мм бронированием (даже более сильным, чем у советского тяжёлого танка КВ-1 ранних серий, не говоря уже о прочих немецких танках 1941 года) чем-то напоминала британскую концепцию «пехотного танка» и неплохо подходила для противопартизанских действий. На опытных «двойках» отрабатывали, в частности, движение на плаву с помощью понтонов, новую ходовую часть (PzKpfW II Ausf.J), но самым известным поздним образцом под индексом PzKpfW II стала модификация Ausf.L «Лукс» (нем. Luchs, рысь). Впрочем о ней чуть позже.

Нападение на Советский Союз де-факто стало концом всякой идеи лёгкого танка в Третьем Рейхе, хотя и не сразу. Многие из уцелевших лёгких танков с противопульным бронированием нашли свой конец в боях ещё 1941 года, к его концу в Вермахте практически исчезли «единички». «Двойки» и «чехи» сражались и в 1942 году, и в начале 1943 года, но их потери восполнялись уже «тройками» и «четвёрками», поэтому их доля тоже неуклонно уменьшалась с течением времени, а в 1943 году было принято окончательное решение и вовсе прекратить их выпуск в пользу самоходных орудий на их базе. Причина достаточно тривиальна – эти машины уже не отвечали требованиям времени, они были пережитком довоенной эпохи в танкостроении, не подходящим даже для тех операций на фронте, где лёгкий танк ещё имел перспективы – там требовались специализированные для этого машины. Также стоит отметить, что для вспомогательных задач вроде охраны тыловых объектов и противопартизанских действий Вермахт и войска СС использовали не только свои лёгкие танки, но и трофейные, большей частью французские и советские. В этом качестве «засветились» французские «Рено» AMR 35 и R35, ветераны Первой Мировой FT17, «Гочкисы» H35 и H39, советские Т-70. Единственным лёгким танком, дожившим в производстве до конца 1943 года, оказался специализированный разведчик «Лукс».

PzKpfW II Ausf.L «Luchs»

Но и он более не удовлетворял немецких военных, несмотря на высокую скорость, хорошую обзорность и 50-мм длинноствольную пушку. Разработанная башня с этим орудием нашла своё место на одной из модификаций разведывательного четырёхосного бронеавтомобиля SdKfz.234 с собственным именем «Пума», а в начале 1944 года PzKpfW II Ausf.L «Лукс» был снят с производства в пользу более необходимой для Третьего Рейха техники. Не получили дальнейшего развития и проекты авиатранспортабельных боевых машин. После этого немецкий лёгкий танк окончательно ушёл в прошлое, лишь иногда напоминая о себе проектными обозначениями вроде линейки «стандартизированных» E-танков, где значился и лёгкий E10. Такой конец неудивителен – в условиях 1944-45 гг. у танкостроительного комплекса Третьего Рейха приоритеты лежали в совсем другой плоскости и распыление сил на не отвечающие текущей обстановке нужды было бы явной ошибкой. Даже задачи разведки в условиях хорошо развитой дорожной сети в Германии вполне неплохо выполнялись бронеавтомобилями.

В качестве итога можно заметить, что с самого начала лёгкий танк в Германии не рассматривался как основное оружие танковых частей, ему отводилась роль разведчика и машины для специальных операций, что собственно и подтвердил ход событий. Но недостаточная численность средних танков вследствие «национального антиконвейерного подхода» вынуждала использовать лёгкие танки в качестве заменителей средних и только благодаря этому они и продержались в Вермахте до 1943 года. Начиная с этого момента ненужным стал даже очень успешный PzKpfW III, не говоря уже о его эрзац-заменителях. В условиях потерь и постоянных поражений на всех театрах военных действий пришлось прекратить и работы по созданию и совершенствованию специализированных машин, поручив их функции тому, что либо уже было, либо более дешёвым средствам вроде бронеавтомобилей в разведке.

Италия

Говоря о Королевстве на Апеннинах, трудно не отметить какие-то странные перекосы во всём, что касается военно-промышленного комплекса этой страны. Опять-таки не иначе как «национальные особенности». Очень развитое автомобиле- и судостроение, неплохой авиационный потенциал (вспомним SM.79), но что касательно танков, то по сравнению с мировым уровнем отставание на шаг, если не на два. Начиналось танкостроение в Италии, как и в ряде других стран, с изучения «Рено» FT17 и создания его близкой копии, но назвать достижениями мирового уровня танкетку CV3/35, лёгкий танк L6/40 и линейку «средних» M13/39, M13/40, M14/41 и M15/42 трудно. Довести до ума единственную перспективную машину P26/40 итальянцам было уже не суждено. Но ряд достойных обсуждения моментов есть и здесь.

Своеобразие Италии заключается в том, что большая часть её границ проходит по водным рубежам, а голенище «сапога» упирается в Альпы. За редким исключением танки по воде не плавают, да и в горах их ценность существенно меньше чем на равнине; к тому же рельеф многих областей Италии южнее Альп тоже гористый. Поэтому неудивительно, что большая часть военно-промышленной мощи страны была ориентирована на нужды флота и авиации. Но при этом есть ещё одно достойное внимания обстоятельство. Под предводительством дуче Италия проводила агрессивную колониальную политику на африканском континенте, где танкам найдётся где развернуться. Пока дело касалось Абиссинии, Эфиопии или Эритреи, где итальянским войскам противостояли местные вооружённые формирования, вполне можно было обойтись устаревшими танкетками. Но если и дальше рассматривать Средиземное море как «Mare nostrum» (лат. наше море), то нетрудно увидеть себя в войне с Францией и Англией. А против их вооружённых сил одними танкетками не обойдёшься. Да и помощь Франко в гражданской войне в виде вооружённого вмешательства (до 50 тыс. войск) наглядно показало всю слабость итальянской бронетехники против не такого уж современного на тот момент Т-26.

Лёгкий танк L6/40

Конечно нельзя говорить о том, что ничего не было сделано. К началу и на первом этапе Второй Мировой войны на вооружение Регио Эзерчито (ит. Regio Esercito, Королевская Армия) поступило две новые модели серийных танков - лёгкий L6/40 и «средний» M11/39. Также отметим, что с 1938 года «быстрые танки» (Carro Veloce) CV3/33 и CV3/35 в национальной классификации стали лёгкими танками (L3/33 и L3/35 соответственно), но по своей сути они как были, так и остались танкетками. Однако по общепринятому у нас ранжированию в межвоенное время к лёгким танкам относили боевые машины массой менее 15 тонн, причём танкетки с пулемётным вооружением в корпусе в их число не включались. Поэтому мы исключим из рассмотрения «лёгкие танки» L3/33, L3/35 и L3/38, но зато достаточно основательно остановимся на всей линейке «средних» танков M, которая по всем своим параметрам попадает под упомянутое выше определение лёгкого танка. Единственным исключением здесь мог быть бы только 15-тонный M15/42, но к моменту его создания граница между лёгким и средним танком по массе отодвинулась до 20 тонн, так что и эту машину поставим в ту же категорию со всеми остальными «М-танками», тем более что она являлась их прямым развитием.

Лёгкий танк L6/40 явно тяготел к роли быстроходного разведчика, но при этом отличался ещё и неплохим лобовым бронированием для машины этой категории по массе (до 30 мм). Однако вооружение из 20-мм пушки (не всегда автоматической) годилось разве что против лёгкой бронетехники противника. По своему уровню эта машина с экипажем из двух человек примерно соответствовала советской эрзац-разработке Т-60, причём последний по ряду технических особенностей был ещё и на шаг впереди (торсионная подвеска, лобовое бронирование с большим углом наклона, гораздо меньшее число заклёпочных или болтовых соединений деталей корпуса). Но в отличие от нашей «шестидесятки» и её разработчика завода №37 в суматошно-неопределённой обстановке октября 1941 года L6/40 создавался во вполне ещё мирной обстановке, причём силами ведущих машиностроительных предприятий Италии FIAT и «Ансальдо». А результаты вышли похожие...

Второй новый образец, «средний танк» M11/39 и его потомки стали «основными боевыми танками» итальянских вооружённых сил. Интересно, что M11/39 в видении итальянских военных создавался как «танк прорыва», но в сравнении с настоящими танками прорыва, такими как советский Т-28 или французский Char B1 M11/39 выглядит форменным пигмеем, как и по габаритам, так и по боевым возможностям. Размещение главного оружия в корпусе явно не было удачным решением, поэтому вскоре создаётся М13/40 – основная модель танка в Регио Эзерчито. При внимательном взгляде на неё трудно отделаться от мысли, что это не полностью самостоятельная итальянская разработка, уж слишком она похожа на Т-26 по компоновке и ряду конструктивных элементов в ходовой части. В некоторых источниках указывается несколько иной прототип — 6-тонный Vickers Mk.E, который был также и непосредственным предком T-26. Однако оригинальный «Виккерс» побывал в Италии только в качестве единичного демонстрационного двухбашенного образца, а что такое Т-26 солдатам дуче довелось испытать не раз на собственной шкуре. Поскольку немалое число трофейных «двадцать шестых» эксплуатировалось франкистами, то у их итальянских союзников было всё необходимое для близкого знакомства с этими весьма неплохими танками середины 1930-ых гг. В любом случае влияние Т-26 более чем заметно, но и итальянским инженерам надо отдать должное — они не стали заниматься копированием «один-в-один», а переложили конструкцию на свои производственные возможности.

В результате такого переложения М13/40 оказался имеющим более существенный модернизационный потенциал по сравнению с Т-26. В СССР по опыту Гражданской войны в Испании с большим трудов довели «двадцать шестой» до модификации, которую сейчас в литературе называют Т-26 обр. 1939 г. Эта машина получила усиленное наклонное бронирование, более работоспособную подвеску, но осталась без планировавшегося для неё компактного дизельного двигателя; а кроме того и без резервов для дальнейшего развития. Итальянская «инкарнация» явно смотрится выигрышнее – тут и более мощное бронирование с близкими к советскому танку углами наклона, и усиленная ходовая часть, и дизельный двигатель — мечта советских танкостроителей, и спаренные курсовые пулемёты. Можно даже сказать, что о чём мечтали советские военные в 1937-38 гг. в плане улучшения Т-26, сделали итальянцы. И при этом у итальянского танка ещё оставался определённый модернизационный резерв, который был задействован в последующих модификациях M14/41 и M15/42. Таким образом, в 1940 году M13/40 смотрелся весьма достойно в классе машин массой от 11 до 15 тонн.

Лёгкий танк M15/42

Однако более чем за полгода, прошедшие с начала Второй Мировой войны, стало окончательно ясно, что время таких машин в качестве основы материальной части танковых войск уже на исходе. В 1940—41 гг. на свет появились либо совершенно новые танки, либо улучшенные модификации уже существующих, которые трудно поставить рядом с последним словом итальянской бронетехники. В самом деле, равнять даже модернизированный М14/41 с такими реальными или предполагаемыми «основными боевыми» танками как PzKpfW III Ausf.H, PzKpfW IV Ausf.F₁, Somua S35, Mk.III «Валентайн», Т-50 и Т-34 не стоит. Боевой опыт африканской кампании наглядно показал, что уровень итальянского танкостроения описывается словами «вчерашний день» и что новая модификация М15/42 не способна выправить ситуацию. Против довоенных «крейсеров» и «Крузейдеров» англичан, а также ленд-лизовских «Стюартов» 47-мм пушка была вполне действенным оружием; но и вражеские 40-мм QF 2 Pounder или 37 mm Gun M3, как в буксируемом, так и в танковом виде были смертельно опасны для любого итальянского танка. Против «Матильд» и «Валентайнов» дела у 47-мм итальянских орудий вообще были не блестящи. Появившиеся позже «Гранты» и «Шерманы» хоть и могли поражаться в борт, но только при соблюдении целого ряда достаточно трудновыполнимых условий. Более того, по своему уровню защиты, огневой мощи и подвижности M15/42 примерно соответствовал советскому лёгкому танку Т-80, появившемуся чуть позже и выросшему из мобилизационных эрзацев Т-60/70. Причём советский танк был ещё и на две тонны легче! Но итальянские военные подсмотрели эффективное решение проблемы у своих немецких коллег и сделали на базе своих лёгких танков самоходные орудия по образцу конверсии PzKpfW III в StuG III. Эти «Семовенте» (более правильно Semoventi, во множественном числе) удачно применялись в боях как Регио Эзерчито до капитуляции Италии, так и Вермахтом после неё, заслужив репутацию хорошего оружия.

В общем, для Итальянского Королевства с учётом всех его «особенностей национального танкостроения» вполне боеспособные танки линейки «М» можно рассматривать как иллюстрацию его уровня, причём было бы заведомо неверным их хулить. На Восточном фронте танк с характеристиками М15/42 в 1942 году вполне бы использовался обеими воюющими сторонами как адекватное ситуации оружие, в рядах Вермахта он сражался против англоамериканских войск в Италии и позже, но… танки с похожими характеристиками (Т-70 и Т-80, М3/М5 «Стюарт») неспециализированные в танкостроении заводы СССР и США выдавали (или могли выдавать как в случае с Т-80) тысячами. Промышленный потенциал танкостроительной части концерна «ФИАТ-Ансальдо» если и можно сравнить, то с одиночным ГАЗом или «Кадиллаком», способности ЧКЗ или MAN были для него тогда недостижимой мечтой.

Страны антигитлеровской коалиции

США

После знакомства с лёгкими танками стран «Оси», перейдём к соответствующим по классу машинам их противников. Первыми рассмотрим Соединённые Штаты Америки, несмотря на то, что они последними из великих держав-победительниц вступили в ту часть всемирной истории, которая называется Второй Мировой войной. Заокеанское географическое положение по отношению ко всем враждебным США силам, а также особенности национальной политики, как внешней, так и внутренней сыграли весьма значительную роль в истории американского танкостроения. Аналогично Японии и Италии, в довоенное время бо́льшую часть внимания и финансирования американские военные уделяли флоту и Корпусу морской пехоты, тогда как Армия США довольствовалась тем что останется. Причины такого положения вещей достаточно очевидны — растущая мощь Японской Империи на море, а также её захватнические намерения в Китае, Корее и тихоокеанском регионе были заботой всех уровней военного и политического руководства США ещё со времён русско-японской войны. Филиппины, Гавайи, Алеутские острова могли стать объектами возможного японского вторжения и для нейтрализации этой угрозы лучше подходили линкоры с авианосцами и обученная амфибийным операциям пехота, нежели чем больши́е количества танков. Как мы увидим чуть ниже, уровень американского танкостроения ещё в 1939 году также примерно соответствовал японскому или итальянскому, но последующее его развитие было совсем иным, нежели чем в европейской и азиатской монархиях.

У американских военных со времён Первой Мировой войны был определённый опыт боевого применения танков, был и энтузиаст танковых войск — Дж. Паттон. Однако в отличие от Великобритании, Франции, СССР или Германии, где строительство танковых частей начиналось с тех же предпосылок, в США этот процесс шёл не в пример медленнее. Свою роль сыграли и озвученные выше факторы, и Великая депрессия, и ряд других моментов. Однако представители Армии США хотели иметь танки и активно тестировали в конце 1920-ых — начале 1930-ых гг. на Абердинском полигоне прототипы Джона Уолтера Кристи, доводя их в короткое время до убитого состояния. Но отношения изобретателя и госдепартамента были далеки от идеальных и, несмотря на желание армейских иметь побольше хоть таких машин, дело ограничилось покупкой только небольшого числа прототипов, которые под собственными именами по-прежнему «убивались» всё на том же Абердинском полигоне. Кончилось дело тем, что Кристи весьма успешно продал свои разработки за рубеж, а на вооружении Армии США по прежнему оставались безнадёжно устаревшие лёгкие «Рено» FT-17 и тяжёлые Mk.VIII (в начале 1930-ых последние сдали на «ответственное хранение»). Но, с другой стороны, надо отдать должное и ответственным лицам из высших эшелонов руководства — прототипы Кристи были весьма «сырыми» (в этом сполна убедился Советский Союз), а ряд конструктивных решений, в частности знаменитая «свечная» пружинная подвеска, были и вовсе отвергнуты как негодные и никогда более не применялись в национальном танкостроении США. Впрочем это было всего лишь громким названием для соответствующей отрасли американской промышленности в то время — с конца Первой Мировой войны до 1935 года в США было построено 15 танков, если не считать частных инициативных проектов.

История же американского лёгкого танка начинается с … британского 6-тонника «Виккерса». В отличие от Польши, Финляндии и СССР здесь не стали разворачивать его производство по лицензии или покупать эти танки в Великобритании, а попытались переложить его на собственную базу, результатом чего явился ряд прототипов, построенных в 1934 году. Они и стал родоначальниками последующих серийных машин. «Первой ласточкой» стал «M1 Combat Car» с противопульной бронёй и 12,7-мм крупнокалиберным пулемётом «Браунинг» M2 в башне в качестве основного вооружения. Эту машину изначально даже лишили права называться танком, поскольку её заказчиком выступала кавалерия. По существовавшей тогда в США организационно-штатной структуре кавалерии танки не полагались, но лазейка в виде то ли «бронеавтомобиля», то ли «боевой машины» всё же нашлась. Но впоследствии эту «боевую машину» официально возвели в ранг Light Tank M1; суммарный выпуск с 1935-го по 1940-ой гг. составил 148 единиц в трёх модификациях (M1, M1A1 и M1A2). В то же время в серийном производстве также состоял похожий по конструкции М2, который выпускался Рок-Айлендским Арсеналом и с самого начала классифицировался как «лёгкий танк», поскольку предназначался для пехоты. Первая модификация М2А1 при массе 8,5 т вооружалась 12,7-мм крупнокалиберным пулемётом «Браунинг» М2 в одиночной башне и защищалась противопульной бронёй не толще 18 мм без значительных углов наклона. После десяти выпущенных таких машин военные пожелали двухбашенную конфигурацию по образцу всё того же шеститонника «Виккерса» и их желание было исполнено в виде модификации М2А2, которая выпускалась в 1935—38 гг. У американских солдат M2A2 получил прозвище «Мэй Вест», по имени киноактрисы, которая была секс-символом своего времени. Две рядом стоящие по левую и правую сторону бронекорпуса башни явно в солдатском сознании ассоциировались с громадный бюстом кинодивы, в честь которого помимо танка аналогичное прозвище получил ещё ряд других предметов воинского снаряжения. Количество выпущенных танков составило аж 239 штук! Продукция советских танковых заводов в то время уже исчислялась тысячами боевых машин. По своему же уровню М2А2 в сравнении с новыми лёгкими танками как «Рено» R35 или «Шкода» Š-IIa он выглядел совсем уж бледно. Но, с другой стороны, против японской бронетехники того периода он был не без шансов, да и преимущество однобашенного Т-26 перед M2A2 заключалось только в 45-мм пушке. Поэтому пренебрежительно относиться к первенцам американского танкостроения вовсе не стоит, поскольку их главное достоинство заключалось в большом модернизационном потенциале, который был практически полностью раскрыт позже. Отметим также, что силовой установкой танка М2 был авиационный двигатель «Континенталь» радиальной конфигурации.

Первым импульсом к модернизации стала Гражданская война в Испании, детально анализировавшаяся на высших уровнях армейского руководства. Выводы были приблизительно теми же, что и в Советском Союзе – большу́ю опасность для танков представляет мелкокалиберная противотанковая артиллерия. При насыщении ей боевых порядков своей собственной пехоты угроза со стороны танков противника становится незначительной; более того, танки достаточно уязвимы даже для огня крупнокалиберных пулемётов. Логичным результатом стала покупка в Третьем Рейхе пары противотанковых пушек Pak 35/36 и создание своей собственной 37 mm Gun M3 на основе полученного при изучении немецких орудий опыта. Это было вполне своевременно, но дальнейшего развития работы по усилению мощи противотанковых орудий не получили — представители пехоты высказались против увеличения калибра, так как это вело к утяжелению орудия, увеличению его стоимости и габаритов со всеми вытекающими отсюда нежелательными последствиями. Этот момент представляет собой важный аспект и в истории американского танкостроения, поскольку танковым вариантом 37-мм орудия предполагалось вооружать и ряд образцов бронетехники, в частности средний танк M2. Здесь прямо напрашивается аналогия с итальянским M11/39. Таким образом дело ограничилось только введением 37-мм калибра, а в то время похожие малокалиберные противотанковые орудия уже получили широкое распространение в армиях европейских стран и кое-где уже задумывались о том, как защитить танк от этой угрозы.

А в США всё ещё находились на шаг, а то и на два сзади. Как и в Советском Союзе применительно к Т-26 и БТ, американские военные пожелали усилить бронирование находящегося в серйном производстве лёгкого танка М2 для лучшей защиты от огня крупнокалиберных пулемётов. Так в 1938 году появилась модификация М2А3 с усиленным бронированием и улучшенной подвеской, но вооружение у него осталось прежним. Кроме того, помимо текущих работ по совершенствованию БТ

, которое в немалой степени определяет исход огневого поединка с противником и даёт свой вклад в защиту танка (например, заставляя противника открывать огонь с более дальней дистанции) За 1938-1940 гг. было построено 72 танка этой модификации.

Слабость вооружения была осознана приблизительно в тоже время. На повестку дня встал вопрос о лёгком танке с ещё более увеличенной толщиной лобовой брони и о вооружении его танковым вариантом 37-мм пушки М3. Однако финансирование по-прежнему оставалось скудным и совершенно серьёзно рассматривались эрзац-проекты с безбашенным размещением пушки и широким использованием дешёвых автомобильных узлов и агрегатов. И это в весьма не бедной Америке, да ещё и в мирное время! Но возобладала не столь экономная точка зрения майора Д. К. Кристмэса с размещением пушки в двухместной башне и использования следующей модификации авиационного двигателя «Континенталь», а также об усилении лобового бронирования до 25 мм. Базой же для этих нововведений должен быть стать всё тот же лёгкий танк М2. 29 декабря 1939 года последовал приказ о начале производства новой модификации М2А4 и с мая 1940 года по март 1941 года было построено 375 таких танков. Таким образом, американское танкостроение в тот момент примерно соответствовало по уровню советскому образца 1935 года, ибо М2А4 по своему сочетанию вооружения, бронирования и подвижности примерно соответствовал БТ-5. Сильной стороной американской машины была надёжность в эксплуатации, которая у «бэтушек» в середине 1930-ых ещё похрамывала – жалобы на пожароопасность моторов «Либерти» или их советских аналогов МТ-5 были обычным делом. Но в Европе по ходу разработки М2А4 уже разразилась Вторая Мировая война и финансирование Армии США стало увеличиваться, поскольку риск вовлечения страны в общемировой конфликт стал более чем реальным.

Устаревшая ходовая часть М2 была главным препятствием на пути совершенствования лёгкого танка и следующим вполне логичным шагом было устранение этого недостатка. Так на свет появился самый многочисленный лёгкий танк мира вплоть до настоящего времени М3 «Стюарт». Наряду с новой ходовой частью до 38 мм было усилено лобовое бронирование. В последние мирные для США месяцы интенсивно велось его освоение в производстве и совершенствование по результатам боевого опыта – отправленные по ленд-лизу в Великобританию «Стюарты» уже вступили в бой. Главными приоритетами дальнейшего развития конструкции стали избавление от клёпаной конструкции бронекорпуса и башни в пользу сварной, а также создание дизельной модификации с моторами «Гайберсон» как для нужд британских партнёров, так и для собственного Корпуса морской пехоты, имевшего тяготение к дизельным танкам. В декабре 1941 года Соединённые Штаты вступили во Вторую Мировую войну и М3 «Стюарт» оказались задействованными ещё и на Тихоокеанском театре военных действий, а чуть позже – и на фронтах Великой Отечественной войны. Танк проявил себя очень достойно, чего стоит одно только прозвище «Хани» (англ. Honey, миляга), данное ему британскими танкистами, но уже в 1941 году в Африке и в 1942 году в СССР в значительных количествах стали появляться новые модификации немецких танков, лобовая броня которых была уже «не по зубам» 37-мм орудию. Кроме того, с самого начала осколочный 37-мм снарядик был откровенно слаб против пулемётных и орудийных «гнёзд», а также полевых укреплений противника. Мощь танковой и противотанковой артиллерии Вермахта тоже существенным образом усилилась и 38-мм лобовое бронирование стало явно недостаточным.

Кроме того, большая потребность в авиамоторах сдерживала производство «Стюартов», а дизели «Гайберсон» не решали полностью проблему. Выходом стала установка спаренных автомобильных моторов и под неё танк был существенным образом доработан. Машина получила новый бронекорпус и башню с увеличенной толщиной брони и рациональным углом наклона лобовой бронеплиты. Этот вариант был запущен в производство в апреле 1942 года под индексом М5. После унификации ряда его узлов с последней серийной модификацией «третьей» серии М3А3 и целого ряда нововведений машина получила индекс М5А1 и стала наиболее массовым вариантом «Стюарта». 7585 танков М5А1 было построено с ноября 1942-го по июнь 1945-го года. В конструкции М5А1 американским инженерам удалось довести бронирование в наиболее ответственных местах лобовой проекции до 61 мм, что для лёгкого танка выглядит более чем внушительно, но вооружение из 37-мм пушки как было, так и осталось прежним. Обжатый по американским меркам танк (следствие габаритных ограничений, наложенных в своё время на М2) не оставлял места для расширенного погона башни под более мощную артсистему, а потому к 1944 году, несмотря на продолжающийся выпуск, М5 «Стюарт» уже не считался более перспективным. Попытка построить на его базе новый лёгкий танк оказалась неудачной, построенный прототип М7 оказался тяжёлым, был переклассифицирован в средний танк и уступал по характеристикам уже выпускавшемуся М4 «Шерман». Всего же американская промышленность выпустила 23685 «Стюартов» всех модификаций. Они ещё не раз применялись в бою и после Второй Мировой войны, причём в ряде случаев с большим успехом – достаточно вспомнить штурм перевала Зоджила индийскими войсками 1 ноября 1948 года на высоте свыше 3500 м над уровнем моря. В Парагвае эти танки до сих пор находятся на вооружении. Воздав должное заслуженному бойцу Второй Мировой, перейдём к «великому повороту» в истории американского лёгкого танка.

Помимо отставания в техническом плане в 1930-ые гг., существенной слабостью американских войск были либо отсутствующие, либо доморощенные доктрины применения танков и противотанковых средств. И если на Тихоокеанском ТВД это не играло существенной роли, то в боях против Вермахта и СС-Ваффен организационной и теоретической стороной пренебрегать было нельзя. В частности, до высадки в Тунисе у штабистов США был целый год – невообразимо много по меркам военного времени (и ещё в условиях спокойной работы в тылу без эвакуаций и бомбёжек), что время лёгкого танка как основной боевой силы танковых войск вышло. И советские, и британские союзники, столкнувшись с качественным усилением танковой и противотанковой артиллерии Германии, применяли лёгкие танки в этом качестве только от нехватки более мощных машин. За лёгким танком остались несколько важных ниш применения, но для этого не требовалось их большого количества, да и сами они должны были более хорошо подходить для этого, чем предвоенные машины общего назначения. В качестве примера таких специализированных танков можно привести немецкий разведчик PzKpfW II Ausf L «Лукс» и советский Т-80, «заточенный» под бои в крупных населённых пунктах.

Но в Тунис ряд танковых частей отправился полностью укомплектованный «Стюартами», где американские танкисты, встретившись с модернизированными «тройками» и «четвёрками» вынуждены были использовать только отличные ходовые качества своих машин и численное превосходство, чтобы зайти противнику в борт и уничтожить его, ценой значительных своих потерь. Штабистам потребовался горький опыт разгрома под Кассерином, чтобы осознать, что в условиях 1943 года 75-мм пушка минимально достаточна для борьбы со средними немецкими танками и против «Тигра» она если и не бесполезна, то сильно слаба; что «Стюарты» годятся на роль быстроходных разведчиков и преследователей, но никак не «основных боевых танков», но и в этой роли желательно видеть специализированную боевую машину. Есть народная мудрость, что гений учится на чужих ошибках, умный человек – на своих, ну а дурак не сходит с грабель. Американские руководители танкостроения на чужих ошибках точно не выучились, хоть шанс был, а значит гениями они не были. Им приходилось учиться на своих, постоянно допуская новые промахи, которые их британские и советские коллеги старались уже не делать. То есть, согласно пословице, уровень людей, ответственных за техническое оснащение американских войск находился где-то между «умными» и «дураками». Но, с другой стороны, это компенсировалось более чем достойным уровнем исполнения заданий американской промышленностью. Нужно ли какое усовершенствование или даже новый танк – за короткое время это будет быстро и довольно качественно исполнено, а выявленные недостатки оперативно устранены.

Тут уже сказывался национальный рыночный подход – не угодишь клиенту, так упустишь его вовсе: многие танкостроительные предприятия были собственностью частных корпораций и лишь выполняли государственный заказ, получить который было достаточно много желающих. Бюрократизма, свойственного «казённым» предприятиям тут было явно меньше. Разумеется, у государственной формы собственности предприятий есть и свой ряд преимуществ, но речь сейчас не об этом. Важно то, что в марте 1943 года были сформулированы требования на совершенно новый лёгкий танк, а уже 15 октября того же года прототип Т24 уже поступил на Абердинский полигон, а с апреля 1944 года под названием М24 «Чаффи» он уже пошёл в крупносерийное производство. От «Стюарта» М5 заимствовалась только силовая установка, а корпус, вооружение (короткоствольная 75-мм пушка «Шермана» не подходила из-за сильной отдачи и вместо неё использовали 75-мм пушку для штурмового варианта бомбардировщика B-25 «Митчелл») и ходовая часть были новые. Для такого объёма работ срок трудно назвать затянутым, особенно с учётом того, что надёжность первых серийных «Чаффи» удостаивалась высоких оценок. Для сравнения в СССР и Германии новые танки в течение войны разрабатывались за близкое или даже более короткое время, но вот надёжностью они свои экипажи не радовали и разворачивание серийного производства неизменно сопровождалось «работой над ошибками» по его ходу.

По сравнению с М5 «Стюарт» новый лёгкий танк был существенно больше по размерам, вооружался более мощной 75-мм пушкой, но уступал по бронированию – лобовая часть защищалась бронёй толщиной всего 25 мм. Но поскольку танк позиционировался как разведчик, то нужное для «основных боевых танков» мощное бронирование ему не требовалось. Кроме того ряд американских командиров говорил о том, что если бронирование «Шермана» не спасает тоже от огня немецкой танковой и противотанковой артиллерии, то при той же короткоствольной не ахти какой эффективной против немецких «четвёрок» 75-мм пушке «Чаффи» смотрится по ряду параметров даже лучше. В разведывательных подразделениях во время Второй Мировой войны М24 «Чаффи» заработал себе очень высокую репутацию, которую потерял в Корейской войне по тривиальной причине «затыкания дыр» чем попало. Но это уже тема для совершенно другого разговора, а здесь отметим всю ту же тенденцию – от универсального и в какой-то мере «основного боевого» лёгкого танка М3/М5 «Стюарт» в США состоялся переход к специализированному М24 «Чаффи», причём его производство продолжалось вплоть до конца войны в Европе. Таким образом эта машина вошла в крайне небольшое число образцов лёгких танков, которые выпускались серийно в 1945 году. Не отказались от идеи лёгкого танка в США и впоследствии – уже после войны на вооружение был принят М41 «Уокер Бульдог».

Особняком в стройной последовательности М2 – М3 – М5 – М24 стоит лёгкий американский авиатранспортабельный танк М22 «Локаст» (англ. «саранча»). Здесь армейское руководство проявило вполне здравый интерес к средствам качественного усиления воздушных десантов и ещё на совещании 27 февраля 1941 года были выработаны требования к такой машине и её самолёту-перевозчику. Особый интерес к авиатранспортабельному танку проявил присутствовавший там британский представитель. Вооружённый той же 37-мм пушкой, что и «Стюарт» и защищённый противопульной бронёй с максимальной толщиной 25 мм в лобовой части, М22 внешне сильно отличался от других американских танков – он был широким и приземистым. В американской армии предполагалась его перевозка подвешенным под фюзеляжем транспортного самолёта «Дуглас Скаймастер» C-54 без башни, место для которой предусматривалось в грузовом отсеке самолёта. С целью максимального облегчения конструкции с танка были убраны предусматривавшиеся первоначальным проектом стабилизатор вооружения, все пулемёты за исключением спаренного с орудием, электропривод поворота башни. Ещё до принятия на вооружение началось серийное производство М22, которое продолжалось с апреля 1943-го по февраль 1944-го года, всего было выпущено 830 танков. В Армии США они использовались только как учебные, 260 танков было поставлено в Великобританию по ленд-лизу. В британских воздушно-десантных войсках танки перевозились в собранном виде внутри большегрузного планера «Гамилькар» и участвовали в одном-двух боевых эпизодах.

Подводя всему вышесказанному итог, можно заметить, что в США не избежали общей тенденции превращения лёгкого танка в специализированную машину, но для того, чтобы это понять, американцам потребовалось самим наступить на те же грабли, что и всем остальным участникам Второй Мировой войны при существовавшем у них тогда хорошем шансе избежать этого. Но, с другой стороны, нельзя не отметить весьма слаженно работавший разнородный по своему составу и формам собственности комплекс из корпораций, фирм поменьше и совсем небольших предприятий, который быстро разрабатывал, отлаживал и производил многочисленные, надёжные и в целом очень неплохие танки (в том числе и лёгкие), какие только в руководстве захотят. И то, что руководство далеко не всегда могло внятно сказать, а что же нужно и насколько производимое сейчас соответствует текущей обстановке, ну никак не вина американских производственников. С нашей же стороны, те кто достаточно долго воевал на ленд-лизовской технике и общался с представителями фирм-производителей, будь то танкисты или авиаторы, не раз подчёркивали оперативность и профессионализм американских партнёров.