152-мм гаубицы М-10 и Д-1. Часть 1. Мотовилихинский дебют — различия между версиями

Версия 08:21, 7 мая 2014

Автор(ы): Анатолий Сорокин, подготовлено к публикации С. Федосеевым Источник: «Техника и вооружение», №12 за 2013 год и №1 за 2014 год В БТЭ добавил: LostArtilleryMan

Автор выражает признательность за помощь в подборе материала и подготовке статьи М. Свирину, И. Сливе, В. Чобитку и тем, кто предоставил для изучения оригинальные руководства службы и таблицы стрельбы.

В статье использованы фото из архивов М. Грифа, М. Павлова и И. Павлова.

152-мм гаубицы обр. 1938 г. (М-10) и обр. 1943 г. (Д-1) являются «двуедиными ипостасями» важного этапа в развитии не только отечественной, но и мировой артиллерии. Первая система не так давно (2000 г.) завершила свою долгую службу в рядах финской армии, а вторая до сих пор используется в учебном процессе подготовки российских артиллеристов и состоит на вооружении армий ряда стран. Однако печатные издания (за исключением главы в известном труде А.Б. Широкорада и справочника В.Н. Шункова) особыми подробностями в их описании похвастать не могут. Более того, практически во всех источниках, включая только что упомянутые, есть пробелы, неточности и явные ошибки. В предлагаемой статье автор попытался на основе открытых публикаций известных исследователей и технической литературы 1940-1970-х гг. собрать воедино сведения об этих системах. К сожалению, рамки журнальной публикации не позволяют привести все факты и справочные материалы, поэтому в тексте неизбежны отсылки к тем или иным источникам. В ходе работы над статьей также возник ряд вопросов, причем далеко не на все из них был найден ответ, пусть даже в виде правдоподобных гипотез.

Предпосылки

Хотя 152-мм гаубицы современной для того времени конструкции основную часть своей службы в годы Великой Отечественной войны провели в корпусной артиллерии и в артиллерии Резерва Верховного Главнокомандования (РВГК), их история неразрывно связана с дивизионной артиллерией РККА. Как следствие, целый ряд обстоятельств в их разработке и совершенствовании является весьма близким к аналогичным аспектам применительно к гаубицам калибра 122 мм. Поэтому автор достаточно часто будет ссылаться на свою предыдущую статью, чтобы избежать повторов и акцентировать внимание на специфичных для калибра 152 мм фактах.

Всё, что было сказано в соответствующем разделе упомянутой статьи об орудиях-предшественниках М-30, является справедливым и для «предков» М-10. 152-мм гаубицы были приняты на вооружение русской армии в то же время и столь же хорошо зарекомендовали себя в сражениях Первой мировой и Гражданской войн. Но к концу 1920-х гг. они уже не могли рассматриваться в качестве современных систем. По совершенно аналогичным причинам (невозможность быстрой возки за тягачом из-за деревянных колёс с отсутствием подрессоривания, недостаточная максимальная дальность огня) в Артиллерийском управлении (АУ) приняли решение о модернизации старых орудий и разработке новой системы для их замены на перспективу. Как и в случае со 122-мм гаубицами-«модернизантами», достижение наибольшей дистанции стрельбы было получено за счёт повышения начальной скорости и увеличения объема каморы под новые снаряды (гранаты) дальнобойной формы. Что же касается создания новых 152-мм орудий этого класса, то по тем же объективным и субъективным причинам оно было немыслимо без помощи со стороны специалистов из Веймарской республики. С этого момента начинается специфическая для М-10 часть её предыстории.

Для начала отметим, что более точное значение калибра М-10, её предшественников и «потомков» - 152,4 мм. В старых русских мерах длины эта величина равняется в точности 6 дюймам, поэтому до середины 1920-х гг. их официально именовали 6-дюймовыми. После окончательной «победы» метрической системы прилагательное «шестидюймовый» ещё долго сохранялось в разговорном обиходе инженеров и военнослужащих. Значительно более важным различием между историей развития отечественных гаубиц калибров 122 и 152 мм явился тот факт, что разработку, чертежи и изготовление опытных образцов последних в 1930 г. заказали немецкому концерну «Рейнметалл» через подставную фирму-посредника «Бютаст». Соглашение не ограничивалось только одной системой: советская сторона рассчитывала получить по нему целый набор полевых, противотанковых и зенитных орудий современной конструкции. Интересным в этом плане является то обстоятельство, что 122-мм гаубицу проектировали вольнонаёмные немецкие инженеры прямо в СССР, а разработку других систем, явно запрещенных для Германии Версальским договором, решили опосредованно поручить фирме «Рейнметалл». Стоит отметить, что одна часть из созданных по заказу СССР орудий была принята на вооружение Вермахта или Кригсмарине как есть, другая – в доработанном или адаптированном под немецкие условия виде. Но не стоит выдвигать какие-либо обвинения, поскольку военные пока еще Веймарской республики имели и другие способы получить желаемое (собственные конспиративные проекты, сотрудничество со шведскими и швейцарскими производителями вооружений).

Здесь вновь прослеживается ряд сходных обстоятельств с историей развития 122-мм гаубиц. Принятая на вооружение РККА 152-мм гаубица обр. 1931 г. (НГ) была близка по ряду элементов конструкции к разработанной в СССР немецкими специалистами 122-мм гаубице «Лубок». Обе они имели ствол с клиновым затвором и подрессоренные железные колёса, не оснащались дульным тормозом^{[nb I 1]}. Гаубица НГ, полученная быстрее, чем «Лубок», оказалась более прогрессивной в техническом плане: её лафет был выполнен по схеме с раздвижными станинами, а колёса имели резиновые шины. Максимальная дальность стрельбы составляла около 13 км. С другой стороны, преимуществом «Лубка» являлась возможность мортирной стрельбы на углах возвышения больше 45°, поскольку именно этим значением и была ограничена соответствующая характеристика для НГ.

Уже в 1932 г. 152-мм гаубицу обр. 1931 г. планировалось запустить в валовое производство на Мотовилихинском заводе (Государственном союзном машиностроительном и сталелитейном заводе им. В.М. Молотова). Однако она на тот момент оказалась слишком сложной для массового изготовления. В итоге после выпуска малой серии гаубиц НГ (по состоянию на июнь 1941 г., в РККА имелось 53 орудия этого типа^{[nb I 2]}) полукустарным методом в 1933-1935 гг. предприятие продолжило поставлять в армию системы обр. 1909/30 гг., гораздо более простые как по устройству, так и в постройке. В 1935 г. по тем же причинам та же участь постигла и 122-мм гаубицу «Лубок». Но даже неудачный результат позволил заводчанам получить ценный опыт, пригодившийся впоследствии.

По состоянию на 1937 г., 152-мм гаубицы штатно находились в корпусной артиллерии, но, согласно новым воззрениям, её планировалось перевооружить на дуплекс из новых 152-мм гаубицы-пушки обр. 1937 г. (МЛ-20) и 122-мм пушки обр. 1931/37 гг. (А-19) с перспективой добавления туда 203-мм гаубиц или мортир. Имеющиеся и перспективные шестидюймовые гаубицы должны были перейти в дивизионную артиллерию. Однако задача полного перевооружения гаубичных артиллерийских полков некоторых типов дивизий на калибр 152 мм не ставилась, эти орудия предполагались только как дополнительное средство качественного усиления огневой мощи этих частей.

Такую идею АУ пыталось реализовать на практике ещё со времен окончания Гражданской войны. Препятствий на этом пути было предостаточно, но основным из них считалось отсутствие подходящих средств тяги для этих массивных артиллерийских систем. К середине 1930-х гг. возросшие возможности отечественной тракторной промышленности позволили надеяться на решение этой проблемы. Выпускаемые серийно образцы народнохозяйственных тракторов уже могли буксировать тяжёлую шестидюймовую гаубицу, на подходе были и специализированные быстроходные артиллерийские тягачи. На шоссе с этой задачей могли справиться пятитонные грузовые автомобили^{[nb I 3]}.

В этой ситуации оптимизм был бы более уместен в осторожном варианте, но история не признаёт сослагательного наклонения. АУ твёрдо решило воплотить свои взгляды в жизнь и, подобно случаю со 122-мм гаубицами, санкционировало разработку системы этого типа новой конструкции калибра 152 мм. В апреле 1938 г. специальная комиссия окончательно определилась с тактико-техническими требованиями (ТТТ) для потенциальных разработчиков:

• масса снаряда – 40 кг (явно определялась уже существующими гранатами 530-го семейства);
• начальная скорость снаряда – 525 м/с (как у гаубицы НГ);
• дальность стрельбы – 12,7 км (тоже совпадает с тактико-техническими характеристиками гаубицы НГ);
• угол вертикальной наводки – 65°;
• угол горизонтальной наводки – 60°;
• масса системы в боевом положении – 3500 кг;
• масса системы в походном положении – 4000 кг.

Уже разработанная НГ была признана неподходящей вследствие большой массы в походном положении (5445 кг). Для неё требовался мощный тягач, конструкция колёсного хода не позволяла достичь желаемой скорости возки механической тягой в 40-50 км/ч. Кроме того, крайне затруднительной была её буксировка конной тягой. Как отмечалось выше, у неё не имелось возможности мортирной стрельбы.

Забегая вперед, отметим, что уже по ходу разработки и освоения в войсках новой 152-мм гаубицы мог появиться дополнительный аргумент в пользу её позиционирования на дивизионном уровне. Руководство РККА и АУ обращало пристальное внимание на Вермахт в свете его военных успехов в кампаниях 1939-1940 гг. В организационно-штатную структуру ряда типов его дивизий органично входили 150-мм тяжёлые гаубицы, что в принципе подтверждало принятое ранее аналогичное решение для советских вооруженных сил.

1. ↑ Указанное в «Энциклопедии отечественной артиллерии» наличие дульного тормоза у НГ – явная ошибка: ни на исторических снимках этой системы, ни на сохранившемся до настоящего времени орудии дульного тормоза нет.
2. ↑ «Артиллерийское снабжение в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» Однако в некоторых источниках эта цифра считается относящейся к 152-мм мортире обр. 1931 г. (НМ).
3. ↑ Небольшими сериями пятитонные грузовые автомобили различных модификаций (Я-5, ЯГ-3, ЯГ-4 и др.) выпускал Ярославский государственный автомобильный завод. В их конструкции была высока доля импортных комплектующих, включая в ряде случаев двигатель и трансмиссию.

Создание и принятие на вооружение

В отличие от истории с разработкой новых 122-мм гаубиц, соревнования среди коллективов разработчиков с разных предприятий не было. Шестидюймовый калибр для полевых гаубиц был безраздельной вотчиной Мотовилихинского завода. Созданием с нуля нового орудия этого типа, получившего индекс «М-10» (в заводских документах часто записывавшегося без дефиса – М10), занялось его ОКБ под руководством Фёдора Фёдоровича Петрова в 1937 г., ещё до выдачи АУ ТТТ на 152-мм дивизионную гаубицу. В некоторых источниках ведущим конструктором системы называется В.А. Ильин. Бесспорным фактом является его участие в разработке этой системы.

Появление на свет и трудный путь к принятию на вооружение и валовому производству этой гаубицы достаточно подробно описаны в труде А.Б. Широкорада «Энциклопедия отечественной артиллерии» (выдержка из него приведена в прилагаемой хронологической таблице). В этой же статье автор считает нужным акцентировать внимание на довольно существенной разнице между получившейся М-10 и 152-мм гаубицей НГ.

По ряду технических решений невооружённым глазом заметен определенный регресс. В первую очередь, это касается затвора, который вернулся к проверенному поршневому типу. Правда, в отличие от истории с М-30, АУ здесь вовсе и не требовало конструкцию клинового типа (явно не без стремления ввести картузное заряжание, но об этом позже). С другой стороны, успехом увенчались усилия разработчика по снижению массы орудия: для М-10 в походном положении она составила 4550 кг (вместе с 400-кг передком). Хотя очевидно, что выполнить желания АУ, ставшие основой ТТТ 1938 г., не удалось. Тем не менее, полученный результат уже позволял использовать конную тягу восьмёркой лошадей. Неплохой оказалась и подвижность при механической тяге. По шоссе за достаточно мощным быстроходным артиллерийским тягачом или пятитонным грузовым автомобилем гаубицу можно было транспортировать со скоростью до 30-35 км/ч (данные расходятся в различных источниках; также можно заметить, что в послевоенное время в финской армии максимальную скорость возки повысили до 50 км/ч). Естественно, что для буксировки с невысокой скоростью годились и обыкновенные народнохозяйственные тракторы «Коммунар», С-60 или С-65.

Монополизм Мотовилихинского завода отразился в факте официального принятия на вооружение М-10 под армейским названием «152-мм дивизионная гаубица обр. 1938 г.» ещё до полного завершения войсковых испытаний. При отсутствии конкурентов это было неудивительно: приходилось мириться с любыми недостатками и детскими болезнями единственной предложенной военным системы. Однако, как показала история последующей службы М-10, собственно орудие оказалось вполне надёжным в эксплуатации.

Конструкция орудия

Конструктивно 152-мм гаубица обр. 1938 г. (М-10) состояла из:

• ствола, включающего трубу, муфту и казённик;
• поршневого затвора, открывавшегося вправо. Закрывание и открывание затвора производилось поворотом рукоятки в один прием. В затворе монтировались ударный механизм с линейно движущимся ударником, винтовой боевой пружиной и поворотным курком; для взведения и спуска ударника курок оттягивался спусковым шнуром. Выбрасывание стреляной гильзы из каморы производилось при открывании затвором выбрасывателем в виде коленчатого рычага. Имелись механизм облегчения заряжания и предохранительный механизм, предотвращавший преждевременное отпирание затвора при затяжных выстрелах;
• лафета, включавшего люльку, противооткатные устройства, верхний станок, механизмы наводки, уравновешивающий механизм, нижний станок (с раздвижными клёпаными коробчатыми станинами, боевым ходом и подрессориванием), прицельные приспособления и щитовое прикрытие.

Люлька корытообразного типа укладывалась цапфами в гнёздах верхнего станка.

Противооткатные устройства в люльке под стволом включали гидравлический тормоз отката и гидропневматический накатник. Длина отката переменная. В походном положении ствол оттягивался назад.

Уравновешивающий механизм пружинного толкающего типа размещался в двух укрытых кожухами колонках по обе стороны ствола орудия.

Верхний станок штырём вставлялся в гнездо нижнего станка. Амортизатор штыря с пружинами обеспечивал вывешенное положение верхнего станка относительно нижнего и облегчал его вращение. С левой стороны верхнего станка находился маховик секторного поворотного механизма, с правой – маховик подъемного механизма с двумя зубчатыми секторами.

Боевой ход – подрессоренный, с колодочными тормозами, с четырьмя колёсами от грузового автомобиля ЗИС-5, по два ската на сторону. Шины ГК типоразмера 34x7 ЯРШ заполнялись губчатой резиной.

Прицельные приспособления включали независимый от орудия прицел с двумя стрелками и панораму типа Герца. Конструкция прицела, за исключением нарезки шкал, была унифицирована со 122-мм гаубицей М-30. Линия прицеливания независимая, т.е. при установке на устройстве угла прицеливания и угла места цели оптическая ось панорамы оставалась фиксированной, вращалась лишь прицельная стрелка. Цена деления шкал угла возвышения и угломера панорамы составляла две тысячных, такова же была допустимая погрешность при выверке прицела. Для упрощения наводки в вертикальной плоскости имелся дистанционный барабан со шкалами расстояний для полного, первого, второго, третьего, четвертого и седьмого зарядов. Изменение установки прицела на одно деление на шкале расстояний для соответствующего заряда приблизительно соответствовало изменению дальности стрельбы на 50 м. Оптическая часть панорамы обеспечивала четырехкратное увеличение угловых размеров наблюдаемых объектов и имела перекрестие в фокальной плоскости.

Хотя орудие находилось в валовом производстве всего 22 месяца, в его конструкцию внесли несколько изменений, направленных в первую очередь на улучшение технологического процесса изготовления. В частности, несколько изменилась форма нижнего станка – вместо одного большого отверстия в его передней части стали делать три менее крупных. Две гаубицы М-10 в экспозиции Артиллерийского музея в Санкт-Петербурге являются наглядной тому иллюстрацией. По аналогии с историей производственных изменений М-30 можно предположить замену ряда цельнокованных деталей на их сварные варианты без ограничений в плане взаимозаменяемости.

Боеприпасы

От 152-мм гаубиц-«модернизантов» эпохи Первой мировой войны М-10 унаследовала всё 530-е семейство снарядов и возможность ведения огня старыми 152-мм гранатами (фугасными снарядами) 533-го семейства и шрапнелями 501-го семейства. Первые были разработаны, приняты на вооружение и поставлены на поток в начале 1930-х гг. Официально они именовались гранатами или снарядами «дальнобойной формы», так как за счет улучшенных аэродинамических свойств при той же начальной скорости, угле бросания и близкой массе они летели существенно дальше по сравнению со старыми боеприпасами. Преимущества от введения новых снарядов и сохранения на складах старых были теми же самыми, что и в случае 122-мм гаубиц.

Ввиду большей начальной скорости у М-10 (по сравнению со 152-мм гаубицей обр. 1909/30 гг.) без ограничений можно было вести огонь на всех штатных зарядах только стальной осколочно-фугасной гранатой дальнобойной формы ОФ-530 и, возможно, бетонобойным снарядом Г-530. Для всех прочих типов снарядов требовалось внимательно следить за допустимой для них мощностью метательного заряда.

Мы не рассматриваем изменения номенклатуры и устройства боеприпасов после 1943 г., поскольку они имели место применительно к «наследнице» Д-1 (хотя все нововведения без ограничений могли использоваться и небольшим оставшимся числом М-10). Эту тему автор надеется осветить в отдельной публикации, посвящённой 152-мм гаубице обр. 1943 г. Здесь же кратко остановимся на боевых качествах гаубичных снарядов шестидюймового калибра.

При ударном разрыве 152-мм гаубичной осколочно-фугасной гранаты ОФ-530 с установкой взрывателя на осколочное действие площадь действительного поражения (50% вероятность поражения ростовой фигуры) её осколками указывалась в 70 м по фронту и 30 м в глубину, а в грунте средней плотности образовывалась воронка глубиной до 0,5 м и диаметром до 2,2 м. Такая установка взрывателя гранаты использовалась для стрельбы по открыто расположенной живой силе противника, по его огневым точкам и артиллерии, а также по танкам с закрытых позиций. При установке взрывателя на фугасное действие разрыв боеприпаса следовал с некоторым замедлением, и он успевал несколько углубиться в преграду. Это использовалось при стрельбе по фортификационным сооружениям полевого типа, включая блиндажи и ДЗОТ, по прочным деревянным постройкам, а также по танкам прямой наводкой, если не было бетонобойных или кумулятивных снарядов. При попадании в грунт средней плотности в нем образовывалась воронка глубиной до 1,2 м и диаметром до 3,5 м. Установка взрывателя на замедленное фугасное действие, когда снаряд еще более заглублялся в препятствие, применялась при разрушении более прочных полевых укрытий, каменных и кирпичных построек, а также для стрельбы на рикошетах. Граната ОФ-530 выпускалась в двух исполнениях, идентичных по своим эксплуатационным свойствам, – цельнокорпусная с запальным стаканом и с привинтной головкой.

Осколочная граната сталистого чугуна О-530А по сравнению с ОФ-530 имела более толстые стенки и меньший заряд взрывчатого вещества. Это способствовало образованию крупных и массивных осколков, способных пробивать броневые листы небольшой толщины, надежно разбивать вражеские орудия при контрбатарейной стрельбе, поражать живую силу и материальную часть противника за достаточно прочными укрытиями типа стен зданий, насыпей, баррикад и т.п. (примечание автора уже после публикации журнальной версии — имеется противоречие между различными источниками информации. В ряде изданий 1930-х гг. отмечалось, что осколочные гранаты сталистого чугуна, несмотря на меньший заряд ВВ и более толстые стенки, дают больше осколков меньшей массы иной формы по сравнению со стальными осколочно-фугасными гранатами. Но применительно к О-530А такого упоминания в руководстве службы издания 1958 года нет).

Бетонобойный снаряд Г-530 предназначался для разрушения долговременных железобетонных фортификационных сооружений и прочных капитальных построек, поражения укрытых в них живой силы и материальной части противника. Их также можно было применять при стрельбе прямой наводкой по танкам, бронебашенным установкам, амбразурам и другим подобным целям.

Шрапнель Ш-501 содержала вышибной заряд в 500 г взрывчатого вещества и 680-690 пуль. С установкой трубки на срабатывание после истечения заданного для пролёта требуемой дистанции времени она была высокоэффективным средством поражения живой силы и небронированной техники противника. Другим важным случаем ее применения была самооборона гаубиц от массированных атак пехоты и кавалерии противника. В таком случае трубка устанавливалась «на картечь» и срабатывание вышибного заряда боеприпаса происходило в нескольких метрах от дульного среза орудия. Пули разлетались в определённом секторе, сохраняя эффективное поражающее действие на дистанции до 400-500 м. Также при установке трубки «на удар» шрапнель можно было использовать в качестве эрзац-бронебойного боеприпаса. Для шестидюймового калибра выстреленная с этой установкой трубки шрапнель на полном заряде была способна проломить броню свыше 30 мм толщиной на дистанции около 500 м.

Для М-10 изначально имелось девять зарядов состава Ж-536 для всего спектра используемых снарядов — полный и уменьшенные с первого по восьмой. Однако для каждой конкретной комбинации типов боеприпаса и взрывателя существовали свои ограничения по их использованию. Конструктивное исполнение метательного заряда включало вложенные в гильзу основной пакет с порохом марки 4/1 и воспламенителем, четыре нижних равновесных пучка с порохом марки 12/7 и четыре верхних равновесных пучка с порохом марки 12/7. Верхние и нижние равновесные пучки обладали разной массой пороха и поэтому были невзаимозаменяемы. В гильзу также вкладывался размеднитель — моток оловянной или свинцовой проволоки, имелась опциональная возможность использования добавок- пламегасителей. Заряды размещались в двух типах гильз длиной 305 мм — латунной цельнотянутой и стальной свёртной. Со складов боеприпасов выстрелы компоновались с зарядами полным и третьим.

Хотя 152-мм снаряды для гаубицы М-10 могли использоваться для стрельбы из 152-мм гаубиц обр. 1909/30 гг. и обр. 1910/37 гг., а также 152-мм пушек обр. 1910/34 гг. и 152-мм гаубиц-пушек обр. 1937 г. (МЛ-20), никакой совместимости по выстрелам между этими системами не было. У каждой из них были свои гильзы и устройство метательных зарядов, поэтому выстрелы для 152-мм гаубицы М-10 могли применяться только с ней или с абсолютно в этом плане идентичной 152-мм гаубицей Д-1. В связи с последним обстоятельством имеется один довольно непонятный момент. В таблицах стрельбы для Д-1 издания 1968 г. указан запрет на стрельбу бетонобойным гаубичным снарядом Г-530 на полном заряде во избежание его разрыва в канале ствола. Специально для решения этой проблемы был разработан и запущен в серию вариант снаряда Г-530Ш.

Однако в таблицах стрельбы 152-мм гаубицы-пушки МЛ-20, изданных в 1944 г., нет абсолютно никаких ограничений на стрельбу снарядом Г-530 (типы взрывателей во всех случаях совпадают). Поскольку МЛ-20 на полном заряде выстреливает Г-530 с начальной скоростью 670 м/с, а её ствол не намного длиннее гаубичного, то испытываемые этим боеприпасом перегрузки в два раза превосходят дозволенные при ведении им огня из Д-1 на первом заряде с начальной скоростью 457 м/с. Из этого можно сделать вывод, что в военное время у М-10 ограничений по стрельбе бетонобойным снарядом Г-530 тоже не было. Причины (опасность разрыва в стволе – их следствие) и временной момент введения упомянутого запрета остаются пока неясными.

Следует также упомянуть возможность ведения огня из М-10 морским полубронебойным снарядом обр. 1915/28 гг. массой 51 кг, обязательно на уменьшенном заряде. Это явно предписывалось для 152-мм гаубицы-пушки МЛ-20, но из законов физики и химии следует аналогичная ситуация и для М-10, хотя пока документального подтверждения тому пока нет. Более того, из-за рассчитанной на менее массивный снаряд конструкции орудия негативные потенциальные последствия из-за нарушения правил стрельбы этим боеприпасом были для М-10 гораздо значительнее по сравнению с МЛ-20.

Дело в том, что морской полубронебойный снаряд был на 11 кг тяжелее, чем штатные гаубичные снаряды. Как следствие, он не так быстро ускорялся в стволе, пороховые газы расширялись в объёме медленнее, что было чревато нарастанием давления в каморе выше максимально допустимого и прорывом их сквозь гильзу и затвор. В особо тяжёлых случаях убыстренная дефлаграция метательного заряда (из-за повышенных давления и температуры) могла превратиться в детонационно-подобный процесс^{[nb II 1]} (грубо говоря, вместо горения происходил бы взрыв) и привести к разрыву ствола. Кроме того, даже если снаряд благополучно покидал орудие, повышенная при отдаче приблизительно на 25% по закону сохранения импульса нагрузка на противооткатные устройства и лафет могла стать причиной их повреждения и дальнейшей неработоспособности. Чтобы избежать недопустимых значений нагрузок на противооткатные устройства и давления в стволе, как раз и требовался уменьшенный заряд.

Стрельба морским полубронебойным снарядом практиковалась в начале Великой Отечественной войны из-за отсутствия гаубичных бронебойных боеприпасов как типа, хотя прямые попадания штатных осколочно-фугасных гранат или бетонобойных снарядов в любой вражеский бронеобъект того времени были практически во всех случаях для него фатальными. Снаряду ОФ-530 при установке его взрывателя на фугасное действие за счет синергии механического удара, разрыва содержащегося в нём 6 кг взрывчатого вещества и дробления преграды осколками было по силам проломить или растрескать броню толщиной от 50 до 90 мм^{[nb II 2]}. Даже более поздние немецкие тяжелобронированные боевые машины (например «Тигр») получали при его прямом попадании серьёзные повреждения вплоть до потери подвижности и возможности ведения огня. Поэтому использование морского полубронебойного снаряда, требующего особого с ним обращения, выглядит своеобразным «перебарщиванием». Возможно, руководство Главного артиллерийского управления (в которое было преобразовано АУ после реорганизации 1940 г.), Главного автобронетанкового управления и РККА твёрдо верило в наличие у противника тяжёлых танков с мощным противоснарядным бронированием. Этот вопрос был особенно острым для танкового варианта гаубицы М-10Т в танке КВ-2.

1. ↑ Напомним, что дефлаграцией называется идущая в веществе химическая реакция, дозвуковая скорость перемещения фронта которой определяется характеристиками теплопроводности этого вещества. Детонацией является физико-химический процесс, когда химическая реакция инициируется фронтом сверхзвуковой ударной волны сжатия в веществе. Оба этих процесса при определённых условиях способны переходить друг в друга. В частности, при горении (дефлаграции) метательного заряда в условиях, когда пороховые газы не могут достаточно быстро расширяться, рост давления и температуры в канале ствола орудия приводит к резкому увеличению скорости этой химической реакции. При этом возрастает также и скорость перемещения её фронта; при превышении последней скорости звука в самоокисляющемся веществе метательного заряда процесс становится детонацией. Даже при близких к возникновению детонации условиях течения химической реакции её последствия для орудия могут быть не менее разрушительными.
2. ↑ Достаточно вспомнить тот факт, что бронирование оконечностей и казематов противоминных орудий на линейных кораблях типа «Андрей Первозванный», предназначенное специально для их надежной защиты от фугасного действия снарядов морской среднекалиберной (т.е. шестидюймовой) артиллерии, имело толщину около 120 мм. Также у немецкого историка Т. Йентца имеется упоминание о боевом эпизоде с проламыванием бортовой брони «Тигра» толщиной 82 мм осколочно-фугасными 122-мм гранатами - существенно менее могущественными по сравнению со 152-мм боеприпасами аналогичного типа.

Артиллерийские системы, связанные со 152-мм гаубицей обр. 1938 г.

Ствольная группа и лафет от 152-мм гаубицы М-10 использовались при создании ряда опытных полевых и танковых артиллерийских систем. Две из них были приняты на вооружение РККА и производились серийно.

Осенью 1938 г. Ф.Ф. Петров и сотрудники КБ завода №172 начали разработку новых 107-мм дивизионных пушек согласно выдвинутым АУ ТТТ. Проекты таких систем с индексами М-25 и М-45 заимствовали лафет от М-10. Были построены и испытаны опытные образцы этих орудий, но АУ по неизвестным причинам отказалось от «тяжелого дивизионного дуплекса», подобного аналогичным парам на едином лафете из 105-мм пушки s.K.18 и 150-мм гаубицы s.FH.18 в Германии или 114-мм пушки M1 и 155-мм гаубицы M1 в США. Вместо этого на вооружение РККА и в валовое производство приняли третий проект того же коллектива разработчиков с индексом М-60. В нём конструкция лафета была совершенно новой. Несомненными преимуществами пары из М-25 или М-45 вместе с М-10 были экономические выгоды производства дуплексной системы, отсутствие разнотипности при ремонте лафетов орудий в армейских мастерских, а также возможность мортирной стрельбы (у М-60 угол возвышения был ограничен 45°). В то же время М-60 была несколько (но не намного) легче. Необходимость мортирной стрельбы для дивизионной пушки спорна, однако впоследствии оптимальным для М-60 оказался корпусный уровень армейской иерархии, а там уже находилась 122-мм пушка обр. 1931/37 гг. У этого орудия возможность стрельбы на углах возвышения свыше 45° имелась.

28 декабря 1938 г. АУ выслало на завод №172 ТТТ на вариант М-10 с картузным заряжанием. В июле следующего года эта модификация была построена и вполне успешно прошла заводские испытания. А.Б. Широкорад скептически относится к идее перевода полевой артиллерии среднего калибра на раздельно-картузное заряжание. Во всяком случае, детальное экономическое обоснование такого шага пока и впрямь нигде не приводилось. Можно предположить, что кому-то в АУ расход латуни на гильзы показался роскошью, хотя в военные годы для них использовалась и значительно более дешёвая сталь.

С другой стороны, некоторые зарубежные гаубицы близкого калибра, например, американская 155mm Howitzer M1 (позже переобозначенная в M114), имели именно картузное заряжание. За долгие годы эксплуатации этой системы оно не вызывало никаких нареканий. Это тоже могло быть аргументом сторонников перевода на него части отечественных артиллерийских систем.

Но, по мнению автора, сохранение раздельно-гильзового заряжания у М-10 и других типов орудий было огромным благом. Дело в том, что затвор для системы с картузным заряжанием существенно сложнее по устройству, допускам и технологии изготовления по сравнению с аналогичной конструкцией под раздельно-гильзовое заряжание. В первом случае только затвор ответственен за обтюрацию пороховых газов при выстреле. Для М-10 проблем с этим удалось избежать, а вот на испытаниях других опытных образцов с картузным заряжанием обтюрация была далека от идеальной.

Отлаженное производство затворов для орудий с картузным заряжанием существовало в СССР на предприятиях, занимавшихся изготовлением артиллерийских систем большой и особой мощности, а также морских пушек. К ним относились ленинградский «Большевик» и сталинградский «Баррикады». Они были заняты своими заказами и вряд ли бы сумели обеспечить многочисленные полевые среднекалиберные орудия необходимым числом затворов, если бы перед ними гипотетически поставили такую задачу. Разворачивание выпуска затворов на мощностях других производителей требовало времени, обученных рабочих для выполнения прецизионной механической обработки деталей, капиталовложений в станочный парк и необходимую для него инфраструктуру. Тут об экономии говорить как-то не приходится (заметим, что в США все условия для качественного массового выпуска орудий с картузным заряжанием уже имелись). И чисто риторический вопрос под занавес этой истории: что было бы в условиях войны, когда к станкам встали женщины и подростки, Ленинград был отрезан блокадой, а в цехах завода «Баррикады» развернулись боевые действия?

Во второй половине 1942 г. на «Уралмаше» (впоследствии - Уральский завод тяжелого машиностроения, УЗТМ) перебравшееся туда из Мотовилихи КБ Ф.Ф. Петрова выполнило проект наложения ствола от 152-мм гаубицы М-10 на лафет 122-мм гаубицы М-30. По ходу этих работ артиллерийское производство «Уралмаша» было выделено в отдельный и ставший знаменитым завод №9. Этот проект получил первый номер среди разработок нового предприятия – Д-1. 8 августа 1943 г. эта система была принята на вооружение РККА и запущена в валовое производство. Гаубица Д-1 достойна отдельной статьи, отметим только один очень важный момент – при равной мощности метательного заряда и практически одинаковой длине канала ствола М-10 и Д-1 были очень близкими, но не идентичными по своей внешней баллистике. Из-за введения дульного тормоза начальная скорость у Д-1 на полном заряде снизилась до 508 м/с по сравнению со 525 м/с у М-10 при одинаковом давлении пороховых газов.

Физические основы этого явления довольно понятны – при равной длине ствола и мощности заряда пороховые газы у М-10 после вылета снаряда из ствола истекают в основном вдоль его оси. При этом они какое-то время ещё оказывают давление на днище снаряда и противодействуют силе сопротивления его движению. Дульный тормоз у Д-1 значительную часть пороховых газов отклоняет в стороны, уменьшая не только силу отдачи, но и их давление на днище снаряда. Как результат, баланс сил смещается в сторону силы сопротивления движению и результирующая начальная скорость снижается.