Будущий танк G.1 — различия между версиями

Версия 17:32, 19 декабря 2008

Автор(ы): Стефан Феррар (перевод Деметрий Б.)

Источник: ВИФ2 NE

Содержание

1 Часть 1 — 1935-1938. Начало: 20-тонный танк
2 Часть 1 – 1935-1938. Продолжение: Красотка «Рено» и прочие 20-тонные

Часть 1 — 1935-1938. Начало: 20-тонный танк

Прим. переводчика: при чтении текста следует иметь в виду, что французские государственные предприятия по производству бронетехники имели сокращенное название из трех букв (AMX, ARL, APX и т.п). Первая буква — всегда «А» от «Atelier» (означает «казенный завод», но я предпочитаю, для краткости — «арсенал»). Вторая и третья — первая и последняя буквы сокращенного названия местоположения предприятия (RL — Rueil — Рюэль, PX — Puteaux — Пюто, MX — Moulineux (Issy-les-Moulineux) — Мулино (Исси-ле-Мулино), BS — Bourges — Бурж). В обиходе сокращенный индекс заменялся сокращенным названием по местоположению (Рюэль, Пюто, Мулино, Бурж).

Среди проектов танков, изучавшихся во Франции в период 1935—1940 гг., достойное место занимает танк G.1. Этот 30-тонный танк обладал техническими характеристиками, близкими к Т-34, за исключением простоты, поскольку он включал в себя ряд технических решений, реализованных лишь много лет спустя.

Этот проект, который должен был обрести плоть в сентябре 1940 в виде прототипа «Рено», примечателен эволюцией идей, касавшихся французской политики в области бронетехники в годы, предшествовавшие Второй мировой войне.

У истоков: танк для мпд

4 июля 1930 г., по предложению верховного военного совета, вице-президентом которого был маршал Петэн, министр Андрэ Мажино подписал программу создания и оснащения крупных моторизованных и механизированных подразделений. Она предусматривала:

создание легкой механизированной дивизии (лмд) на базе одной из пяти кавалерийских дивизий;
моторизацию одной бригады в каждой из четырех остающихся кавдивизий;
моторизацию пяти пехотных дивизий (пд).

Данный план вписывался в рамки общей пятилетней программы сухопутной армии (с 1930 по 1934) и обеспечивался 5,4 млрд. франков. Ввиду бюджетных проблем 1932—1935 гг., он был исполнен лишь частично.

По идее начальника генштаба генерала Вейгана, который был инициатором программы, мпд являлись крупными подразделениями, стратегические перемещения которых осуществлялись автотранспортом, а не по железной дороге. Будучи способными осуществлять дневные марши по 200 км, они представляли собой исключительно мобильный инструмент. Они позволяли как быстро и далеко продвинуть «королеву поля боя», так и оперативно создать заслон прорыву врага. Для того, чтобы мпд сохраняли подобную мобильность и в бою, они должны были сопровождаться танками, способными обеспечить их безопасность и обладающими достаточной огневой мощью. Однако в первой половине 30-х годов существующие средние пехотные танки не отвечали данным требованиям:

танк В.1, находившийся в разработке уже много лет, не был способным осуществлять дневные марши в 200 км со скоростью 20 км/ч (реально — 100 км в день на 12,5 км/ч и за 8 часов). С другой стороны, он имел большую массу (28 тонн), дорого стоил и, как было установлено с начала его выпуска в 1934 г., сложен для крупносерийного производства.
танк D.2, находившийся на испытаниях, имел еще меньшую скорость, чем танк В.1, и запас хода, не превышающий 100 км; кроме того, он страдал рядом недостатков, особенно в области ходовой части.

Единственным танком, который мог соответствовать требованиям, был кавалерийский «Сомюа», находившийся в 1935 на испытаниях. Имея запас хода в 280 км, среднюю скорость движения по дороге в 30 км/ч и вооружение из 47-мм пушки в башне, машина была не лишена привлекательных черт. Однако пехота, после изучения прототипа, отметила, что он обладает «недостаточным запасом прочности механических частей, а его ходовая часть, спроектированная для высоких скоростей, недостаточно приспособлена для передвижения по пересеченной местности».

Пехота решила, что «Сомюа» — «интересный инструмент для дальнейших исследований», однако «его немедленное крупносерийное производство в интересах пехоты представляло бы ошибку». К этому добавлялась неприязнь пехотного начальства в отношении компании «Сомюа», которая «никогда не производила танков» (именно так!) [на деле «Сомюа», являясь филиалом «Шнейдера», участвовала во всех программах производства легких танков, начиная с FT (здесь и далее — примечания главредактора Ф.Вовийе — перев.)], а также подсознательное отторжение пехотой всего, связанного с навозом и лайковыми перчатками.

В отношении своей собственной модели того же весового класса, D.2 от «Рено», пехота не имела негативного мнения, хотя танк и был фактически неспособен обеспечивать «автомобильную маневренность»: «надежная механическая конструкция, удовлетворительные скорость и бронирование, хорошие ходовые качества на пересеченной местности — можно заключить, что D.2 более близок к цели. Хотя экипажи сообщили о некоторых недостатках машины, которые, впрочем, всегда возникают после нескольких сотен часов эксплуатации, танк в целом годен».

Эта позиция увязывалась с переговорами о разоружении в Женеве, на которых планировалось ограничить максимальную массу танков 20 тоннами.

Однако механические недостатки танка D.2, совместно с усилиями лоббистов танка В, обрекли его. В период с 1935 по 1936 гг. пехота принесла его в жертву во имя нового среднего пехотного танка совершенно новой концепции, хоть и инспирированной кавалерийским «Сомюа», «интересным инструментом для дальнейших исследований».

20-тонный танк

16 декабря 1935 г. пехота распространила предварительный запрос на разработку среднего пехотного танка массой 20 тонн. Этот запрос конкретизировал характеристики будущей машины, способной передвигаться совместно с колоннами мотопехоты со скоростью марша в 20 км/ч. Как мы можем констатировать, они очень близки к характеристикам «Сомюа»:

	20-тонный танк	Танк «Сомюа»
Масса, т	20	19,5
Скорость, км/ч
средняя по дороге	20	30
максимальная по дороге	50	45
Запас хода, км	400	280
Препятствия
ров, м	2	2,35
склон, град	45	65 (?)
вертикальная стенка, м	0,8	0,5
глубина брода, м	1,2	1
Вооружение	47-мм пушка SA 35 и пулемет в башне
Боекомплект	100 снарядов
Бронирование, мм	40	40
Защита от ОВ	да	нет
Средства связи	радиотелеграф	радиотелефон

Хотя Франция весной 1934 г. и сняла угрозу международного ограничения максимальной массы танков [покинув 17 апреля 1934 г. Женевскую конференцию по разоружению ввиду выхода из нее Германии], пехотное начальство продолжало настаивать на 20 тоннах по чисто операционным причинам, касавшимся исключительно возможности перемещения по автомобильным и железным дорогам, а также пересечения водных преград [по этой же причине немцы ограничили массой 20 тонн свой основной танк Pz III и танк поддержки Pz IV]. Вот конкретные доводы:

танк массой менее 20 тонн может использовать 9/10 существующих мостов;
при превышении 20 тонн данный показатель падает до 50%;
танк менее 20 тонн может использовать армейские понтонные мосты;
танк тяжелее 20 тонн требует использования усиленных понтонов из генерального резерва;
танк менее 20 тонн может перевозиться на платформах (имеется более тысячи штук);
танк более 20 тонн требует использования тяжелых транспортеров, которых имеется всего 200 штук.

Выраженная в то время потребность составляла 250 танков массой 20 тонн, которыми планировалось оснастить 5 батальонов по 45 машин плюс запасные танки. Это соответствует 5 мпд, предусмотренных в 1930 г. [в дальнейшем их требуемое количество довели до 10, однако реально были сформированы 7], и соответствует желанию генерала Гамелена «придать в будущем по батальону танков каждой дивизии». Тем более, что новый начальник генштаба генерал Гамелен не верил в кавалерийские лмд и был уверен, что наиболее приспособленными к войне в укрепрайонах являются мпд, которые и будут играть решающую роль в сражении, в то время как лмд будут вести маневренный бой лишь в ходе предварительного развертывания сил на бельгийских равнинах. Для решающего наступления генерал Гамелен предназначал танковые дивизии, оснащенные мощными танками В.1bis, как предполагалось в то время — две дивизии по шесть батальонов в каждой (итого 12 батальонов танков B.1bis).

В 1936 г., ситуация с боевыми танками для пехоты казалась зафиксированной:

танки B.1bis (32 тонны) для танковых дивизий;
средний пехотный танк (20 тонн) для обеспечения мотопехотных дивизий;
легкий пехотный танк (10-12 тонн) для сопровождения стандартных пехотных дивизий.

Данная организация имела обратный пирамидальный аспект. В обороне, легкие танки принимали на себя первый удар. Вскоре, им приходили на помощь средние танки мпд, призванные поставить заслон прорвавшемуся врагу. Наконец, чтобы заткнуть брешь в нашей обороне, танки В шли в контратаку, выдавливая противника на исходные позиции.

В наступлении, наоборот, танки В открывали дорогу, сопровождаемые во втором эшелоне средними танками, за которыми, в свою очередь, шли легкие танки с пехотой. В случае прорыва вражеского фронта преследование велось средними танками и моторизованной пехотой, составляющими совместно тактические мобильные группы.

В техническом плане, все было определено:

объект (очень) долгих исследований, танк B.1bis перестал быть заложником Женевской конференции и начал поступать в войска. Единственным недостатком этого «великолепного» средства было крупносерийное производство, оказавшееся проблематичным и дорогостоящим (прим. перев.: тем более, что французы, стремясь создать рассредоточенную сеть центров производства этих машин, несколько перестарались. Плюс, они объединили в данной программе фирмы, откровенно ненавидевшие друг друга, так что, например, проблема со злонамеренными недопоставками фирмой «Рено» отдельных важных узлов для своей «неблагодарной дочки» АМХ так и не была решена да и, пожалуй, не могла быть решена без мер репрессивного характера);
средний пехотный танк («20-тонник», который на тот момент существовал только в виде неудовлетворительного D.2) технически готов к производству в близкой перспективе и может быть произведен современными методами крупной серией;
легкий танк, настоящий «бронированный пехотинец», может быть построен «здесь и сейчас» очень большими сериями.

В течение 1936 г. эволюция идей в отношении 20-тонного танка привела к появлению формулы с 75-мм гаубицей в казематной установке и увеличению бронирования с 40 до 60 мм. Это — повторение общей концепции танка В, но с новыми методами производства (литая либо сварная ламинарная броня) вместо старых (крепление экранированных листов брони заклепками либо болтами на уголках), примененных для танка В и вызвавших рост массы на 2 тонны.

Переориентация проекта 20-тонного танка — первоначально танка D.2 со скоростью «Сомюа» — на машину по формуле танка В со скоростью «Сомюа» объяснялась эволюцией идей в ходе 1936 г.

Деньги — еще не все…

В начале 1936 г. приходилось признать, что единственным готовым танком, способным вести бой в укрепрайоне, является В.1, разрабатывавшийся с начала 20-х годов. «Лебединая песня» генерала Этьенна, великого предвестника танковой армии, скончавшегося в том же году.

Однако, хотя танк В.1 и, тем более, будущий B.1bis являлся «великолепным» средством в том, что касается его применения, он сталкивался с проблемами своей сложности и производства. Жертва затянувшейся разработки, танк В, за отсутствием серийного производства, стал настоящей лабораторией высоких танковых технологий. В течение нескольких лет машину доводили до совершенства, особо не задумываясь о его массовом производстве.

Данная ситуация касалась не только танка В. На деле, субсидии, направленные на производство новых вооружений (часть 3 военного бюджета), были определенно меньше функциональных расходов, в которые входили «исследования и разработка». В результате, инженеры могли заниматься улучшениями своих детищ без остановки, особо не задумываясь об их передаче в производство. В момент истины, приговор данной практике будет однозначным.

Программа вооружений 1936 года, или «14-миллиардная», определяет потребности в танках B.1 и B.1bis в 12 батальонов, финансируя их производство на 1937—1940 гг. Ей были установлены темпы производства в 3 батальона в год, то есть в сотню танков. Однако промышленность не способна выдать более 35 штук в год (темпы производства 1937 и 1938 гг.). Это уже — наконец! — не вопрос денег, однако чисто промышленная проблема, связанная со сложностью модели.

Если надо придерживаться программы и достичь установленных целей, нельзя держаться за один только танк В, нужен другой танк. В этой связи, почему бы не привлечь программу 20-тонного танка, все еще в фазе аван-проектов, потребовав от промышленности 75-мм пушки в каземате и защиты в 60 мм (как у B.1bis)?

1-е управление (пехота) отметило в циркулярном письме, что батальон из 35 танков В.1bis стоит 65 млн. франков (на 1936 г.), в то время как батальон из 50 танков 20-тонного класса обойдется не более чем в 25 млн. франков [речь идет об общем количестве танков, в резерве каждого батальона остаются 1-2 танка В.1 или 5 средних танков]. Кроме того, пехотное начальство подтвердило, что будущий танк должен быть:

менее тяжелым, чем В.1;
менее дорогим;
позволять ремонт силами личного состава;
быть пригодным к быстрому развертыванию крупносерийного производства;
если возможно, более быстрым, по крайней мере, на дороге, чем В.1.

Однако если пехотное начальство одобрило массу в 25 тонн, оно не изменило другие требования, относившиеся к 20-тонному танку, что вызвало у конструкторов массу проблем, в особенности, в части двигательной установки.

Игра в поддавки

Для промышленности, участвующей или собирающейся участвовать в программе, данные модификации создали практически неразрешимую проблему: как создать танк, так же хорошо бронированный и вооруженный, как и В.1bis, однако с массой в 20 тонн вместо 32?

Проблема была тем более сложной, поскольку в рамках требований конца 1935 года конструкторы разрабатывали шасси массой около 18 тонн, чтобы остаться в пределах 20 тонн после установки башни АРХ 4 массой около 2 тонн. Добавьте 75-мм в каземате — получите добавочные 2 тонны (1 — на пушку с установкой и 1 — на боекомплект и дополнительного члена экипажа). Увеличение толщины брони тянет чуть более чем на 2 тонны, и в итоге танк потяжелел до 25 тонн.

Такое увеличение массы влечет за собой увеличение мощности двигателя, поскольку чтобы уложиться в рамки программной энерговооруженности — 10 л.с. на тонну, надо перейти от 200 л.с. к 250/280 л.с. Увеличение массы также влечет увеличение нагрузок на подвеску, изначально рассчитанную на 20-23 тонны.

В результате, когда комиссия по 20-тонному танку рассмотрела 20 февраля 1937 г. аванпроекты 7 участников, откликнувшимися на конкурсный запрос 1936 г., 20 тонн являются лишь воспоминанием. Каждый проект достиг 23-25 тонн, имея хронические проблемы в ходовой и моторной частях.

Аванпроекты

20-тонный танк Понятовского/SEAM

В то время как в начале 1937 г. ни один другой разработчик не продвинулся дальше стадии аванпроекта, SEAM («Компания по исследованиям и прикладным применениям в области механики») сразу представила прототип, изготовленный на собственные средства.

Спроектированная исходя из требований конца 1935 г., машина несла массовый макет башни АРХ 4 с 47-мм пушкой. Принимая во внимание развитие идей, SEAM представила комиссии чертежи для монтажа в корпусе 75-мм пушки обр. 1935 г., аналогичной применявшейся на танке В.1.

Особенностью танка SEAM являлось использование электрической трансмиссии, которая позволяла применять двигатель меньшей мощности, достигая при этом удовлетворительных результатов. Электрическая трансмиссия также обеспечивала комфортное и легкое управление движением благодаря приемистости и точности подачи мощности на вираже. Эти качества привлекли большое внимание комиссии, отметившей, тем не менее, прирост массы танка в связи с установкой электрической трансмиссии на 1,5 тонны по сравнению с механической. В ходе презентации, осуществленной перед комиссией по испытаниям автомобильного оборудования в Венсенне, SEAM сообщила, что, в числе прочих, на прототипе будут сделаны следующие изменения:

увеличение ширины гусеницы;
модификация подвески с целью ее смягчения;
увеличение длины машины в кормовой части;
использование рубки механика-водителя от танка В.1;
перенос противопожарной перегородки на 95 мм назад, чтобы вместить в боевое отделение 75-мм пушку в казематной установке.

На ходовой демонстрации танк SEAM, оснащенный временной моторной установкой [120-сильный 6-цилиндровый «Испано-Сюиза»], еле развил скорость в 14 км/ч на дороге вместо минимальных заявленных 40 км/ч. Впрочем, разработчик предусматривал установку более мощного двигателя, 280-сильного V12 «Испано-Сюиза», тем более, что принц Понятовский был одним из основных акционеров (30%) известного производителя двигателей.

Вышеуказанные изменения, а также установка окончательного двигателя, как ожидалось, должны были быть завершены к 1 мая 1937 г.

Разумеется, в своем итоговом заключении комиссия отметила, что «не может выдать положительное заключение по поводу прототипа. Тем не менее, он уже представляет достаточный интерес, чтобы потребовать от разработчика закончить доводку прототипа и передать его, как только это станет возможным, на полноценные испытания. В итоге, комиссия предлагает включить танк SEAM с 75-мм пушкой в корпусе в программу». Чего комиссия не сказала, так это того, что, пойдя на риск создания прототипа на свои средства, SEAM обеспечила себе значительное преимущество в отношении конкурентов, которые не вышли из фазы чертежной доски. Это преимущество могло оказаться особенно удачным, если бы модифицированный прототип удовлетворил бы комиссию, поскольку в этом случае серийное производство могло быть запущено в 1938—1939 гг. Танк Понятовского мог быть решением проблемы.

20-тонный танк «Лоррэн»

Взявшись за аванпроект производителя двигателей и автомобилей «Лоррэн», комиссия сразу отметила, что компания никогда не создавала танков. Поэтому аванпроект судили строго:

«Масса (22,5 тонн) занижена. В сравнении с „Сомюа“, оснащенным 75-мм пушкой в каземате, данный танк имеет такую же высоту и ширину, длину, большую на 0,9 м, сравнимую толщину брони и меньший вес („Сомюа“ — минимум 23,3 тонны). В связи с этим, танк должен весить по меньшей мере 24 тонны, так что его двигатель мощностью 230 л.с. недостаточен. Толщины брони указаны недостаточно точно, упоминание „базовая толщина в 60 мм“ слишком общее».

Комиссия признала, что данная ситуация напрямую связана с изменениями, внесенными ей в первоначальную программу.

Тем не менее, «Лоррэн» в целом не смогла соответствовать измененной программе, установив в каземате не 75-мм, а 47-мм пушку SA 35, которая не имела никакого смысла, поскольку другая такая же пушка уже имелась в башне. Конечно, возможность установки 47-мм пушки в каземате фигурирует в программных требованиях, однако в силу конструктивных особенностей корпуса танка (имевшего примечательно низкий профиль), заряжающий орудия не имел даже места для сидения и должен был передвигаться на корточках.

Совокупный боекомплект обоих орудий составлял 100 патронов. Это всего половина минимально необходимого, поскольку программа требовала 100 патронов на каждое орудие.

Гусеница типа «Карден-Лойд», аналогичная примененной на бронемашине снабжения, предложенной «Лоррэн», критиковалась точно так же, как и для проекта «Фуга», выбравшего тот же тип гусеницы. Фактически, для программы 20-тонного танка «Лоррэн» просто переработала свой проект легкого 9-тонного танка, предложенного в рамках конкурса 1933 г. [результатом которого стало принятие на вооружение танков R 35, H 35 и FCM 36].

С другой стороны, комиссия с удовлетворением отметила, что боевое отделение достаточно просторное благодаря длине танка. «Его длина, превосходящая таковую у всех остальных предложенных проектов, должна облегчить преодоление значительных неровностей».

Последний пункт окажется важным, когда программа эволюционирует к 75-мм пушке в башне, а «Лоррэн» перейдет от 230-сильной «Испано-Сюизы» к 450-сильному дизелю «Панар» от автомотрисы.

Другой положительный момент — «Лоррэн», которая представила свой аванпроект с трансмиссией типа «Кливленд», подтвердила, что она будет заменена сдвоенной коробкой передач системы «Коталь» (с заблаговременным включением передач), установленной непосредственно на оси ведущих колес. Следует отметить, что комиссия явно не любила трансмиссию системы «Кливленд», как мы это увидим в детальном представлении одного из следующих кандидатов…

Часть 1 – 1935-1938. Продолжение: Красотка «Рено» и прочие 20-тонные

В прошлом номере мы изучили условия появления программы 20-тонного танка в 1935-36 гг. и два аван-проекта. Сейчас мы обратимся к остальным пяти конкурентам, таким, какими они заявлялись в начале 1937 г.

Как мы уже упоминали, когда комиссия по «20-тонному танку» рассматривала 20 февраля 1937 г. аван-проекты семи конструкторских бюро, ответивших на запрос 1936 года, установленное ограничение массы было лишь воспоминанием. Каждый из проектов достиг 23-25 тонн с, в результате, хроническим недостатком мощности двигателя.

Танк 20 тонн Рено

Великий производитель автомобилей, уважаемый разработчик танков не мог остаться за рамками подобной программы. Тем более, что будущий танк с одной стороны, должен был подвести черту под существованием танка D.2, а с другой, поставить под угрозу танк В, в производстве которого Рено имел крупную долю. Не присутствовать, и уж тем более не быть выбранным в программе 20-тонного танка – для Рено это означало бы низведение до уровня производителя легких танков типа R 35, при том, что могущественная компания потеряла контроль над производством последнего после национализации в 1936 г. ее предприятия в Исси-ле-Мулино, ставшего казенным заводом АМХ.

Фактически, ход событий был таким, что перед Рено стояла опасность, ни более не менее, сокращения либо полного прекращения его танковой активности, так что компания из Бийянкура оказалась бы в жалкой роли поставщика отдельных узлов сторонним производителям.

Следует отметить, что в эти времена марка Рено уже миновала зенит своей славы в том, что касалось танков. Кавалерия предпочла Сомюа после неудачи машин Рено типа YR и ACG 1 (прим.перев.: объяснявшейся не техническими причинами а, в первую очередь, организационными: Рено совершенно безобразно отнесся к своим контрактным обязательствам, срывая установленные им же сроки и не выполняя обязательства по устранению отмеченных дефектов). Легкий танк R 35, принятый на вооружение под давлением обстоятельств (прим.перев.: а конкретно – необходимостью срочного ответа на ремилитаризацию Германии), не удовлетворял пехоту, которая предпочитала, и справедливо, FCM 36 (прим.перев.: имея более совершенную и современную по всем параметрам конструкцию, FCM превосходил конкурента и по ходовым качествам, и по результатам испытаний обстрелом).

Таким образом, для Рено программа 20-тонного танка была шансом обновить позолоту, осыпавшуюся с его образа, и вернуться в первые ряды конструкторов танков. Поэтому компания решила пойти ва-банк, предложив аван-проект, который дестабилизировал бы конкурс и поставил бы палки в колеса наиболее опасному конкуренту, дуэту Понятовского и SEAM, ненавистному для Луи Рено.

Чтобы достичь своих целей, Рено ударил там, где этого никто не ждал. Рискуя оказаться вне программы, компания предложила машину не с двойным вооружением, а с единственным 75-мм орудием в башне. Инициатива была тем более опасной, поскольку вооружение танков оставалось прерогативой госкомпаний, типа Буржского ABS (или ETBS) в том, что касалось орудий, а также АРХ (Пюто) или ARL (Рюэль) в том, что касалось башен.

Однако принятый Рено риск стоил того, потому что при рассмотрении его аван-проекта комиссия, литературно говоря, остолбенела:

«Проект оригинален в размещении вооружения; основное орудие (пушка 75 или 47 мм) установлено на лафете, ось вращения которого совпадает с таковой у башни. Качающаяся часть орудия вращается на шаровой опоре (псевдо-вертлюг) внутри башни. Пушка наводится по горизонтали электрическим приводом лафета; качающаяся часть передает движение башне, которая сбалансирована и сравнительно легка, поскольку не служит для установки орудия. Таким образом, масса вооружения не оказывает влияния на балансировку башни.

Представители 1-го Управления (пехота) полагают, что установка на отдельном лафете основного вооружения танка сама по себе представляет достаточный интерес, чтобы заказать прототип. … Они полагают, что в области вооружения танков следует всегда искать новые решения, которые могут работать лучше, чем старые. Они добавили, что пехота всегда ориентировалась на установку основного вооружения танка в башне. [выделено в оригинале. Это – камень в огород 4-го Управления (инженерных войск), последовательно продавливавшего установку основного орудия в корпусе, чтобы облегчить ведение огня по амбразурам долговременных укреплений (здесь и далее в квадратных скобках – примечания главредактора Ф.Вовийе)]

Комиссия полагает, что конструктору следует представить два взаимозаменяемых варианта вооружения, предусмотренных проектом: с 75-мм пушкой и 47-мм пушкой Шнейдера (нач.скор. 800 м/с).»

Удар был тем более серьезным, поскольку речь шла не о 75-мм гаубице танка В (17 калибров), а о казематной пушке Пюто (29 калибров), включая ее лафет, уже применявшейся в ряде проектов САУ. Такое вооружение придавало танку огневую мощь полевого орудия – впервые со времен 70-тонного танка FCM 2С. Кроме того, Рено предусмотрительно предложил два варианта вооружения – как с 75-мм орудием, эффективным против полевых укреплений, но считавшимся дорогим и избыточным против танков, так и с 47-мм противотанковой пушкой, более дешевой, но с минимальным фугасным воздействием. Инициатором данного предложения стал военный инженер Жозеф Рестани, прикомандированный к Рено и формально не являвшийся сотрудником компании [Рестани – известный персонаж во французском танкостроении. В июне 1940 он за несколько дней разработал и подготовил выпуск новой башни с 47-мм пушкой для бронеавтомобиля Панар-178 (AMD 35), а затем работал над БРДМ Панар с башней CDM (прим.перев.: имеется в виду нелегальное производство вишистами пушечных БРДМ, запрещенных положениями Компьеньского перемирия)].

Помимо вооружения, аван-проект Рено имел другой крайне новаторский элемент: индивидуальную торсионную подвеску, менее массивную, менее чувствительную к минам и более мягкую, чем классические подвески (прим.перев.: любопытно, что на имеющихся чертежах коробки корпуса танка Рено не имеется ни отверстий под валы подвески, ни самих торсионов. Может, подвеска Рено была сходна с подвеской типа Порше?). Комиссия была немногословна по этому поводу, ограничившись замечанием о высокой компактности и живучести примененной подвески.

В том, что касалось шасси и, в первую очередь, трансмиссии, комиссия, напротив, оказалась придирчива: «с точки зрения трансмиссии фирма Рено не продвинулась вперед, оставшись верной системе Кливленд, которая не имеет современных поворотных механизмов. Будет правильным потребовать от конструкторского бюро установить на машину, если это возможно, более современную и совершенную трансмиссию». В том случае, если это окажется невозможным, комиссия рекомендует «перенести коробку передач в корму машины для улучшения условий обитаемости боевого отделения. Тогда место радиста можно будет устроить в освободившемся пространстве слева от водителя».

Затем комиссия выразила заинтересованность системой сдвоенных гусениц, отметив ее недостатки: «комиссию не убедили доводы, что сдвоенные гусеницы, предложенные фирмой Рено, являются правильным решением; при развертывании производства данного танка будет уместно предусмотреть установку гусениц того же типа, что и на танке D 2, чтобы избежать задержек с серийным выпуском в случае неуспеха сдвоенных гусениц». Приписка на полях уточняет, что «гребни гусениц недостаточно высоки; система будет чувствительна к забиванию ходовой части грязью на мокром грунте при поворотах. Кроме того, имеющиеся грунтозацепы по типу танка FT будут разрушать покрытие асфальтированных дорог».

Далее следуют мелкие замечания, призванные скрыть общее ошеломление комиссии в связи с вооружением танка: «передние колеса должны быть максимально подняты вверх, чтобы улучшить способность танка преодолевать вертикальные препятствия. Следует также убедиться, что запас хода машины будет соответствовать требованиям программы. Преодолеваемая ширина рва недостаточна (2,25 м вместо 2,5)».

Разумеется, как и ожидалось, комиссия уточнила, что «масса, заявленная фирмой Рено, занижена. Полагаем, что данный танк достигнет 25 тонн».

Однако в заключении: «за исключением замечаний, выраженных выше, и принимая во внимание значительный интерес, который представляет установка вооружения, комиссия полагает, что фирме Рено следует поручить постройку прототипа 20-тонного танка. Деревянный макет внутренней компоновки должен быть представлен компетентным техническим службам в ближайшее возможное время».

20-тонный танк BDR (Боде-Донон-Руссель)

В том, что касается проекта от данной компании, специализировавшейся на строительстве тягачей, комиссия в первую очередь остановилась на внутренних объемах танка: «боевое отделение просторное, поскольку ширина танка (2,8 м) позволяет разместить 75-мм пушку по продольной оси машины и двух членов экипажа (водителя и радиста) – по обе стороны от нее. Кроме того, данный танк – самый большой из рассмотренных комиссией».

Вместе с тем, подобная компоновка делала рабочее место командира танка непригодным для использования при ведении огня. Дело в том, что оно располагалось в башне, тоже установленной на продольной оси танка и, соответственно, 75-мм пушки. Из-за этого ноги командира находились за казенником пушки и точно на траектории выброса гильз. Командир танка сильно рисковал своими пятками при каждом выстреле.

В связи с этим было предложено сместить башню влево, как и на машине Сомюа, страдавшей тем же просчетом компоновки.

Комиссия также отметила, что «полная высота танка, 2,85 м, превосходит таковую у всех остальных проектов … поскольку башня была поднята повыше, чтобы избежать появления мертвых зон у ее вооружения».

Дальше речь заходит об авиационном бензиновом двигателе типа Потез с оппозитным горизонтальным расположением 12 цилиндров и воздушным охлаждением. Данная новинка, позднее нашедшая свое место на БРМД EBR, на тот момент только вышла в свет: «воздушное охлаждение двигателя, тяговых электромоторов и вентиляция боевого отделения обеспечиваются двумя нагнетателями; два вентилятора на выхлоп обеспечивают удаление нагретого воздуха в атмосферу». Хотя «отсутствие радиаторов влечет за собой отсутствие уязвимых внешних решеток», комиссия отметила «необходимость безусловно предусмотреть бронированный колпак выпускного воздушного коллектора». Двигатель мощностью 320 л.с. обеспечивал танку BDR массой в 28,5 т соотношение мощность/масса в 11,2 л.с./т, что на 10% больше, чем требовалось программой.

Как и танк Понятовского/SEAM, машина BDR была оснащена электрической трансмиссией. Она «характеризуется простотой и оригинальностью конструкции … в ней отсутствует возбудитель; применен генератор с параллельными цепями … Электромоторы – серийные; каждая гусеница приводится в движение своим индивидуальным мотором через двухступенчатый редуктор».

Данная трансмиссия весила лишь на 1000 кг больше, чем механическая и «хорошо функционирует при маневрировании, не вызывая излишней усталости экипажа и матчасти».

Комиссия также отметила важный момент: «катки установлены на подшипники с коническими роликами системы Тимкем в герметичной масляной ванне; им не может быть причинен ущерб погружением в воду, они не требуют дополнительной смазки». Далее подчеркнуто: «Конструкторское бюро сообщило, что танк BDR не требует никакой периодической смазки ходовой части». Для того времени это был заметный технический прорыв, поскольку танки требовали тщательного регулярного обслуживания, включая обильную смазку. [В ходе боев мая-июня 1940 ряд машин был потерян из-за поломок ходовой части, возникших от отсутствия времени на обслуживание машины (прим.перев.: у того же танка В.1 в ходовой было 8 блоков по 16 и 2 – по 2 индивидуальные масленки)]

Далее в докладе имеется загадочный и довольно любопытный пассаж: «при условии обеспечения герметичности ряда узлов и башни АРХ 4, разработчик полагает, что танк сможет преодолеть довольно глубокие водные препятствия, управляясь по проводам». Имеется ли в виду, что танк BDR имел дистанционное управление? В любом случае, это – элегантное решение, позволяющее обойти ограничения, налагаемые грузоподъемностью мостов, а также удовлетворить требования инженерных войск о надувных понтонах, просто убрав необходимость в них.

Перед лицом такого количества инноваций, комиссия предложила: «танк BDR, вооружение которого достаточно мощное, а решения в области обитаемости, моторной группы, трансмиссии и обслуживания являются исключительно интересными и новыми, может быть заказан. Предлагается классифицировать его, как ведущего в третьей группе» (доклад от 20 февраля 1937). Этот доклад помещал в третью группу также проекты Лоррэн и Фуга. Во вторую группу входили Сомюа, FCM и Рено, а в первой находился лишь танк Понятовского/SEAM.

Однако этот энтузиазм несколько охлаждается рукописной заметкой на полях с неразборчивой подписью, которая отмечает, что электрическая трансмиссия системы Гебус-Руссен хоть и представляет собой ряд преимуществ, но базируется на немецких патентах, так же как и способ клейки (система Пендэластик) каучуковых подушек на беговую дорожку траков. [по мнению разработчика, такая схема была более надежна и долговечна, чем резиновые бандажи на катках]

Данный аноним заключил, что танк Понятовского/SEAM превосходит проект BDR в области массы, габаритов и трансмиссии, уступая лишь в ходовой части.

20-тонный танк Батиньоль

Проект компании, строившей локомотивы, так и не был передан комиссии, которая оставила его в списке лишь для справки.

20-тонный танк Сомюа

Сомюа, которая в какое-то время надеялась на принятие на вооружение пехотой ее кавалерийского танка и была отвергнута по причине неудовлетворительности ходовой части, не потеряла надежду и представила аван-проект. В нем использовалась модернизированная ходовая часть, которая найдет позднее свое применение на Сомюа S 40 и SAu 40. Чтобы приспособиться к новым требованиям проекта, Сомюа разместила 75-мм пушку в корпусе и увеличила толщину брони. Эти модификации повлекли за собой увеличение размеров танка и, соответственно, его массы, при том, что двигатель остался прежним. Комиссия не преминула отметить слабость двигательной установки и высказала следующее мнение:

«Прототип (на деле, бумажный аван-проект) разработан на базе кавалерийского танка, от которого не отличается ничем, кроме толщин брони, размерами, внутренней компоновкой и коробкой передач. Бензиновый мотор остался тем же.

Толщины брони в целом меньше оптимальных, но приемлемы, за исключением днища и крыши. Кроме того, предусмотрена установка башни арсенала Рюэль [тип ARL 2C, применялся также на S 40] вместо обычной с толщиной брони 50 мм [APX 1-CE от S 35]. С точки зрения основного вооружения, принят вариант с 75-мм пушкой в корпусе.

Рабочее место радиста сбоку от 75-мм пушки слишком стеснено. Необходимо увеличить ширину корпуса в среднем на 10 см, чтобы улучшить обитаемость. Масса машины от такого мероприятия увеличится приблизительно на 400 кг. Таким образом, масса рассматриваемого танка достигнет 25 тонн. Информационная справка от Сомюа дает уточненные данные по ходовым характеристикам 25-тонного танка, полученные путем пересчета характеристик кавалерийского танка. При использовании 200-сильного двигателя разработчик заявляет максимальную скорость в 41,5 км/ч даже на склонах в 10-12 мм на метр и среднюю скорость 25/28 км/ч.

Эти данные следует воспринимать с осторожностью; они могут быть при необходимости проверены комиссией в Венсенне путем испытаний догруженного до 25 тонн кавалерийского танка.

Трансмиссия танка аналогична применяемой на B.1bis [механическая коробка передач и гидромеханическое поворотное устройство системы Нэдера] и, соответственно, прогрессивна и полностью отвечает требованиям программы. С этой точки зрения, а также принимая во внимание мощное вооружение, проект танка представляет реальный интерес. Сомюа, судя по всему, будет способна в кратчайшие сроки построить прототип, ряд узлов которого уже находятся в опытном производстве. Вместе с тем, предложенный двигатель не обеспечивает требуемый программой уровень тяговооруженности, так что следует предложить Сомюа заменить свой 200-сильный двигатель по меньшей мере 300-сильным. С этими оговорками, комиссия полагает, что проект Сомюа может быть принят на рассмотрение». В прилагавшейся справке комиссия отметила, что «согласно данным разработчика, существующий двигатель может быть форсирован до 230 л.с. путем доработки его впускного тракта и применения авиационного бензина; однако тогда ему будет не хватать гибкости на низких оборотах. Рассматривавшийся 200-сильный двигатель был разработан Сомюа и Жанвье-Сабен специально для кавалерийского танка».

Тем не менее, Сомюа вполне хотела остаться в программе и представила в мае того же года доработанный с учетом февральских пожеланий комиссии аван-проект. 12 мая 1937 комиссия констатировала, что проект Сомюа отличается от предыдущего по следующим параметрам:

« - увеличение мощности двигателя на 50% (300 л.с. вместо 200 л.с); [речь идет о 280-сильной Испано-Сюиза V12]

- увеличение габаритов (максимальная ширина 2,5 м вместо 2,4 м; максимальная длина 5,8 м вместо 5,4); [длина увеличилась из-за замены двигателя V8 на V12]

- толщина брони увеличена до максимальных программных значений; [60 мм]

- общая масса оценивается в 28,4 т вместо 24 т;

- изменено размещение радиста и заряжающего».

И все равно у Сомюа не было шансов понравиться комиссии, поскольку «как и следовало ожидать, увеличение мощности двигателя, потребованное комиссией, заставило разработчика глубоко переработать первоначальный проект при том, что основные узлы (гусеницы, подвеска, поворотные механизмы, вооружение) остались прежними». Отмечалось, что «давление на грунт должно быть снижено, поскольку сейчас оно превышает требования программы». Действительно, Сомюа удлинила танк на 40 см и заметно увеличила его массу, не увеличив при этом несущую поверхность гусениц (3,6 кв.м вместо 3,5 кв.м). В связи с этим, давление на грунт увеличилось с 0,75 кг/кв.см до 0,79 кг/кв.см.

С другой стороны, в докладе не упомянуто, что Сомюа приподняла направляющее колесо, чтобы улучшить проходимость. Кроме того, увеличение ширины машины на 10 см позволило понизить центр тяжести танка, значительно снизив склонность к опрокидыванию, столь характерную для Сомюа S 35 шириной всего лишь 2,12 м. Увеличение объемов внутреннего пространства танка позволило увеличить емкость топливных баков с 500 до 700 литров и достичь запаса хода в 280 км, т.е. такого же, как и у Сомюа S 35 с 400 литрами горючего и гораздо менее прожорливым двигателем.

Далее следуют другие критические замечания, которые касаются боевого отделения, в отношении которого Сомюа имела тот же недостаток, что и BDR: было выдвинуто требование, чтобы основное орудие, расположенное по центру, было сдвинуто вправо, а башня – влево. Комиссия также отметила просчет разработчика: «следует переработать рабочее место водителя, чтобы позволить ему обзор вправо».

Выразив сомнения в организации внутреннего пространства танка, комиссия потребовала предоставить полноразмерный макет внутренней компоновки, уделив особое внимание механизмам прицеливания и заряжания.

Впрочем, в целом мнение комиссии было таким, что «проект Сомюа может быть принят на рассмотрение».

20-тонный танк FCM

Предприятие «Металлургических и механических заводов Средиземноморья», принимавшее участие в производстве танка В и совсем недавно добившаяся принятия на вооружение своего нового легкого танка обр. 1936 года, находилось в хорошей форме, чтобы войти в программу 20-тонного танка. Предприятие из Ла-Сейн-сюр-Мер (La Seyne-sur-Mer) предложило масштабированный вариант танка FCM 36 с вооружением по типу танка В. Отчет комиссии примечателен: «проект 20-тонного танка данной компании соответствует оптимальным требованиям программы; он сравним с танком В с точки зрения бронирования и вооружения.

Масса, заявленная FCM, занижена, данный танк достигнет 25 тонн вместо 23,7, отмеченных в аван-проекте. Поворотный механизм, представленный бортовыми сцеплениями, безусловно, прост, но не слишком современен. Он идентичен примененному на танке FCM обр. 1936, однако в случае заказа прототипа, следует потребовать от фирмы предусмотреть более совершенный поворотный механизм.

FCM предлагает установить на рассматриваемый танк башню с 47-мм пушкой и пулеметом, аналогичную по конструкции таковой у танка FCM обр. 1936. Поскольку последняя показала себя в эксплуатации удовлетворительно, комиссия полагает, что предложенный 20-тоный танк можно оснастить башней FCM при условии сохранения взаимозаменяемости, в том числе по вооружению, с башней APX 4.

FCM предлагает два варианта двигателя одинаковой мощности, один на соляре, а другой – на бензине. Комиссия полагает, что следует отдать предпочтение дизельному двигателю. [пока не известно, был ли это дизель Берлие, как и у FCM 36, или какой-либо другой]

Для танка FCM предложена гусеница нового образца, вполне приемлемая для применения».

20-тонный танк Фуга

(каких-либо изображений данного проекта не найдено по сей день)

Аван-проект данного разработчика, специализировавшегося на сельскохозяйственных тракторах и «никогда ранее не создававшего танк», был в общем положительно принят комиссией, тем более что его вооружение – 75 мм в корпусе и 47 мм в башне – полностью соответствовало требованиям программы. В отношении вооружения претензия была только в том, что хотя горизонтальное наведение 75-мм пушки выполнялось водителем, как и у танка В, прицел находился слишком далеко от смотровых приборов водителя, требуя от него акробатики, мало совместимой с вождением танка.

Трансмиссия, состоявшая из двух побортных селективных коробок передач системы Вильсона, похоже, соответствовала требованиям с точки зрения простоты управления и современности. Считалось, что данная система позволяла получить такую же легкость управления, как и у танка В, но без гидротрансформатора Нэдера. Данный аспект подтверждается следующим замечанием:

«В записке отмечено, что тормоза служат только для остановки и обездвиживания машины и не используются никоим образом в поворотном механизме. Можно предусмотреть использование тормозов для рулевого управления при пробегах на небольшие расстояния в случае поломки механизмов трансмиссии».

От машин, у которых гусеницы не охватывали корпус, как у танка В, требовалось предусмотреть максимально высокое расположение переднего колеса. Однако Фуга заранее озаботилась данной проблемой и комиссия отметила, что «следует принять предложенную компанией установку передних колес, служащую для улучшения характеристик по преодолению вертикальных преград».

С другой стороны, танк Фуга был представлен с гусеницами типа Карден-Лойд, как и проект Лоррэн. Это было нормально для того времени, поскольку тогда не было других гусениц, позволяющих высокие скорости движения. Однако комиссия считала иначе: «не следует использовать предложенную в проекте гусеницу Карден-Лойд. Для того, чтобы танк подобной массы мог свободно разворачиваться на пересеченной местности, гребни гусеницы должны быть высокими. Рассматриваемая гусеница, с трудом подходящая для 10-тонного танка (R 35) и быстро изнашивающаяся, не подходит для 25-тонной машины. В случае заказа прототипа, разработчик должен предусмотреть другую гусеницу».

Вперед к более тяжелому танку с 75-мм пушкой в башне

Очевидно, что детальный обзор представленных проектов показал невозможность сохранить 20 тонн с двойным вооружением и 60 мм брони. Даже танк Понятовского достиг 23 тонн.

Решение Рено об использовании 29-калиберной 75-мм (или 50- калиберной 47-мм) пушки в башне привлекло внимание, несмотря на определенные замечания в том, что касалось внутреннего устройства. В связи с этим было решено принять данный вариант для всех аван-проектов и отбросить идею с двойным вооружением.

За исключением Рено и FCM, разработчики проектировали лишь шасси. Соответственно, выглядело уместным запустить разработку башни с 29-калиберной 75-мм пушкой, которая могла бы быть установлена на любой предложенный танк. Это дело было поручено ARL и FCM, которые должны были работать совместно. ARL, задетый за живое вторжением в свою вотчину, принялся громить башню Рено с удвоенным усердием. FCM же предложил же башню с 75-мм пушкой, разработанную на основе проекта для крепостного танка F 4, напрямую происходящем от башни тяжелого танка 2С.

Это изменение потребовало пересмотреть на всех проектах (кроме Рено) компоновку боевого отделения – 17-калиберная пушка в корпусе исчезла – а также диаметр погона башни. Принимая во внимание предполагаемую массу новой башни, 4 тонны, и шасси, лимит массы всего танка возрос от 20 до 30 тонн.

Таким образом, Рено удалось нанести свой удар, поскольку ему не только удалось навязать размещение основного вооружения в башне, но и оказаться в сравнительно комфортной ситуации ввиду тенденции к увеличению масс при том, что его проект, оценивавшийся в 23-25 тонн, сразу стал одним из наиболее легких.

Таким образом, Рено если не уничтожил, то сильно ограничил шансы на успех своего основного конкурента: танка Понятовского/SEAM. Последнему, изначально строившемуся вокруг башни APX 4, теперь приходилось ждать появления башни ARL. Учитывая, что разработка новой башни заняла бы 2-3 года, а с учетом передачи в производство – 4 года, шасси SEAM не могло быть начато производиться ранее 1940 года. Так что Рено имело все шансы умыть своих конкурентов.

В течение всего 1937 года комиссия, рассматривала проекты танка, уже весящего более 20 тонн, хотя он находился еще на стадии проработки и чертежной доски.

В результате, желание членов комиссии отойти от традиционных решений и найти что-то новое привело к появлению исключительно амбициозной программы танка G.1, которая будет рассмотрена в последующих номерах нашего журнала.

Далее:

@@ Строка 6: / Строка 6: @@
 {{:Будущий танк G.1/1}}
+{{:Будущий танк G.1/2}}
 Далее: