122-мм пушка А-19 в исторической ретроспективе
Историю 122-мм корпусной пушки А-19 применительно к обоим её вариантам трудно назвать как неизвестной, так и достаточно подробно освещённой. В монографии А. Б. Широкорада «История отечественной артиллерии» и справочнике В. Н. Шункова «Оружие Красной Армии» приведены базовые сведения по этапам разработки орудия, но по сравнению с детальными архивными исследованиями отечественного танкостроения М. Н. Свирина и М. В. Коломийца имеющийся объём информации по этой артиллерийской системе довольно скромен. А это никак не соответствует роли пушек А-19 в Великой Отечественной войне, не считая прочих вооружённых конфликтов, где им доводилось участвовать, а также долгой службы в условиях мирного времени. Поэтому, до появления посвящённого А-19 подробного обзора её разработки и совершенствования, будет вполне уместным на основании имеющейся информации в какой-то мере восстановить то, что осталось за кадром кратких справочных сведений.
Предпосылки
Калибр 122 мм (более точно 121,92 мм — 4,8 дюйма или 48 линий) является сугубо «отечественным» как в гаубичной, так и в пушечной ипостаси. Он возник в результате теоретических изысканий артиллерийских специалистов Российской Империи в середине первого десятиления XX века для нужд гаубичной артиллерии и впоследствии прочно закрепился как в ней, так и в дальнобойных советских пушках корпусного и армейского звена. До Второй Мировой войны и во время её ни одна другая промышленно- и военно-развитая держава не строила серийных орудий этого калибра и только с середины 1950-х годов появились китайские лицензионные и нелицензионные копии советских 122-мм артиллерийских систем. Более того, с уверенностью можно утверждать, что появление пушки А-19 состоялось именно благодаря отечественной военно-исторической специфике.
Развитие артиллерийского дела в самом конце XIX века, начале следующего и по ходу Первой Мировой войны привело к достаточно сильной конвергенции материальной части всех сражающихся сторон. Наиболее характерными, если не учитывать стационарные и полустационарные орудия большой и особой мощности, были:
- лёгкие полевые пушки калибра 75—77 мм;
- лёгкие полевые гаубицы калибра 105—122 мм;
- полевые пушки калибра 105—127 мм;
- тяжёлые полевые гаубицы калибра 150—155 мм;
- тяжёлые полевые и осадные пушки калибра 150—155 мм.
Казалось бы, что системы, относящиеся к третьей категории, могут считаться в числе идейных предков А-19. Известно же, что знаменитая 152-мм гаубица-пушка МЛ-20 ведёт свою родословную от 152-мм осадной пушки системы Шнейдера обр. 1910 г., которая однозначно принадлежит последней группе в приведённом выше списке. Но это впечатление обманчиво — в русской, а позже советской артиллерии представителями третьей категории были 107-мм пушки обр. 1910 г., обр. 1910/30 гг. и обр. 1940 г. (М-60). Своим происхождением А-19 обязана не полевым, а морским 120-мм артиллерийским системам Канэ, которые устанавливались на военные корабли различных классов. В годы Гражданской войны ими вооружали импровизированные канонерские лодки, сражавшиеся на внутренних водных путях страны, а также тяжёлые бронепоезда. Таким образом, одна из самых знаменитых советских пушек возникла как осмысление опыта маневренных, а не позиционных боевых действий. Это вряд ли бы оказалось в поле зрения западных военных специалистов, сосредоточенных на анализе «окопной войны» Западного фронта. Кроме того, 120-мм морские пушки Канэ всегда на кораблях и весьма часто на бронепоездах устанавливались на тумбовых установках, дозволяющих быстрый манёвр огнём в обоих плоскостях наводки, что однозначно давало им преимущество перед 107-мм полевыми пушками на однобрусных лафетах, не говоря уже о более массивном и эффективном фугасном снаряде.
Стоит отметить, что при равном угле возвышения вследствие более высокой начальной скорости 120-мм морская пушка Канэ имела преимущество над 107-мм полевой по дальности огня. Однако у последней лафет ограничивал диапазон угла вертикальной наводки величиной 37° против 25° у стандартного станка Металлического завода для пушки Канэ. Это соответствовало наибольшей дальности огня фугасным снарядом в 12,5 км для 107-мм калибра и 11,3 км для 120-мм. Впрочем, в ассортименте боеприпасов морского орудия имелся так называемый полубронебойный снаряд, в котором взрывчатки было даже больше чем в фугасной гранате, а он при угле возвышения в 25° был способен улететь на 13,2 км. Для орудий береговой обороны имелась монтировка с максимальным углом возвышения 38°, что давало им возможность обстреливать цели, недоступные для 107-мм полевой пушки обр. 1910 г.
В итоге все вышеперечисленные обстоятельства уже к январю 1927 года привели советских военных специалистов и конструкторов оборонной промышленности к идее очень мощной для того времени полевой пушки, обладающей большой дальностью стрельбы, широкими возможностями по манёвру огнём и предназначенной для корпусного звена армейской иерархии. Учитывая состояние экономики, промышленности и образования СССР, трудно не назвать задачу создания такой артиллерийской системы как минимум чрезмерно оптимистичной. Ведь на тот момент ещё не были получены даже первые результаты модернизаций доставшегося в наследство от Империи орудийного парка, а ближайшим по времени создания новым серийным образцом, разработанным своими собственными силами, была крайне консервативная по конструкции 76-мм полковая пушка обр. 1927 г. — на большее просто не хватало ни опыта, ни персонала, ни материально-технических ресурсов. Но надо отдать должное смелости и даже в какой-то мере дерзости в хорошем смысле этого слова советских специалистов — они с самого начала поняли, что даже усовершенствованная 107-мм пушка обр. 1910 г. уже не будет современным орудием и вести работы надо с прицелом как минимум на средне-, если не на долгострочную перспективу. Редкий случай, когда в целом результат оправдал ожидания — история советской артиллерии в те годы была наполнена разными, весьма смелыми и дорогостоящими экспериментами, которые кончились просто ничем, если не считать малополезной траты времени, труда, металла и прочих материалов. Но об этом чуть позже.
Создание и развитие
В соответствии с поставленной задачей необходимо было определить калибр, баллистическое решение для нового орудия и, как следствие, решить вопрос о снабжении его боеприпасами. В этом плане возникает один интересный нюанс — а почему был выбран калибр 122 мм? Для артиллерийской системы, у которой не существовало ранее непосредственного предшественника, в принципе можно было бы использовать любой подходящий калибр. Естественно, что наиболее логично спроектировать пушку под имеющиеся в распоряжении боеприпасы. В 1927 году на вооружении РККА и РККФ состояли разнообразные снаряды калибров 120 и 130 мм для морских орудий, а также 122-мм фугасные и осколочные гранаты, а также шрапнель для полевых гаубиц. Казалось бы, что всё ясно — исходя из принципа совместимости по боеприпасам с существующими полевыми артиллерийскими системами выбрали калибр 122 мм, рассчитывая на возможность ведения ими стрельбы на уменьшенном заряде, а для полного раскрытия потенциала орудия разработать новое семейство пушечных снарядов. Хотя 120-мм пушка Канэ имела в своём боекомплекте и бронебойные, и фугасные, и осколочные боеприпасы, и даже шрапнель, но всё же морские снаряды проходят «по другому ведомству», а сухопутные войска и флот всегда были в какой-то степени антагонистичны друг другу.
Только вот документального подтверждения этой логике пока нет — в кратком руководстве службы и таблицах стрельбы для А-19, изданных в 1944 году, в ассортименте её боеприпасов значится всего один гаубичный осколочно-фугасный снаряд дальнобойной формы ОФ-462. Поскольку эти документы послужили основой для соответствующего раздела монографии А. Б. Широкорада, последняя не может добавить ничего нового по данному вопросу. В принципе, 122-мм гаубица М-30 могла стрелять не только упоминавшейся выше дальнобойной гранатой ОФ-462, но и старыми боеприпасами 460-го семейства на уменьшенных зарядах, близкими по мощности полному заряду 122-мм гаубицы обр. 1910/30 гг. Т. е. в принципе «хардверной» несовместимости старой 122-мм гранаты Ф-460 и каморы А-19 не было. Можно возразить, что динамические нагрузки при движении снаряда в более длинном стволе, несмотря на уменьшенный заряд, создавали угрозу раскалывания боеприпаса, но тогда в руководстве службы и таблицах стрельбы обязательно была бы запись о запрете стрельбы гранатами старых типов. Но её там нет. Более того, краткое руководство службы, изданное в 1944 году, предназначалось для корпусного дуплекса целиком, т. е. в нём приведены необходимые сведения и для 122-мм пушки А-19, и для 152-мм гаубицы-пушки МЛ-20. И там нет ни слова о 152-мм гранатах старых типов, которыми МЛ-20 совершенно спокойно могла вести огонь. По всей видимости, уже в то время указания о стрельбе боеприпасами старых типов окончательно потеряли актуальность и были изъяты из соответствующей литературы.
Поэтому в итоге этого довольно пространного экскурса в сторону вопроса о боеприпасах можно с высокой вероятностью сделать вывод о том, что в начале своего пути будущая А-19 рассчитывалась и для стрельбы старыми 122-мм гранатами. Однако поскольку её развитие шло весьма небыстро (первые серийные орудия были сданы заказчику во второй половине 1935 года, а официально система была принята на вооружение РККА уже в следующем, 1936 году), то такая возможность скорее всего просто стала неактуальной — на момент, когда немногочисленные ещё пушки поступили в войска и для них были составлены руководство службы и таблицы стрельбы, они были надлежащим образом обеспечены снарядами 471-го и 462-го семейств, чтобы вносить в документацию избыточную информацию о старых типах боеприпасов. Некоторую ясность здесь могли бы внести полные таблицы стрельбы довоенных лет, особенно тот их раздел, который перечисляет все случаи запрета стрельбы определёнными видами снарядов.
Долгая разработка орудия, в свою очередь, была ожидаемо обусловлена полным отсутствием опыта создания артиллерийских систем такого класса. Кроме того, развитие не было сосредоточено в ведении какой-либо одной организации: на первоначальном этапе за него был ответственен Артиллерийский комитет во главе с известным конструктором Ф. Ф. Лендером, затем — Орудийно-арсенальный трест под руководством С. П. Шукалова, а доработку произвел коллектив инженеров конструкторского бюро завода № 38. На опытных образцах испытывались различные конструктивные решения — дульный тормоз, стволы лейнированного и скреплённого типов. В итоге ствольная группа оказалась достаточно удачным воплощением задуманных идей. Сложнее дело обстояло с лафетом. От новой пушки требовались высокие характеристики по углам вертикальной и горизонтальной наводки, а также приспособленность к перемещению только механической тягой с достаточно высокой скоростью. Это диктовало необходимость подрессоривания и не позволяло использовать хорошо освоенную конструкцию однобрусного лафета. В результате было принято решение установить ствольную группу на лафете с раздвижными станинами, что для начала 1930-х годов было однозначно прогрессивным шагом. Минусом опять-таки было отсутствие опыта и в этом случае удачно «проскочить» возникшие трудности как это было со ствольной группой не удалось. Отсутствие автоматического выключения подрессоривания, не совсем его удовлетворительная работа при движении по бездорожью, а также совмещённый механизм уравновешивания ствола и вертикальной наводки были главными недостатками лафета 122-мм корпусной пушки обр. 1931 г.
