152-мм гаубица обр. 1909/30 гг. Историко-технический очерк

Автор(ы): Анатолий Сорокин, Иван Слива подготовлено к публикации С. Федосеевым Источник: «Техника и вооружение», №№1, 3, 5 за 2015 год В БТЭ добавил: LostArtilleryMan

В статье использованы фото из архивов авторов, И. Павлова, М. Павлова, А. Кириндаса, М. Грифа и А. Хлопотова.

Файл:152-мм гаубица обр 1909-30 гг.jpg

400px

Когда заходит речь о 152-мм гаубице обр. 1909/30 гг., то трудно охарактеризовать эту систему какой-либо ёмкой фразой. Тем не менее, модернизированная в межвоенное время конструкция французской фирмы «Шнейдер» являлась самым многочисленным орудием в своём классе во время Великой Отечественной войны. Соответственно, её вклад в Победу был весьма значительным: малоизвестным или забытым это орудие назвать нельзя. С другой стороны, информация по 152-мм гаубице обр. 1909/30 гг. в литературе фрагментарна и неполна. Данная статья не претендует на исчерпывающее исследование, но авторы надеются на то, что им в какой-то мере удалось исправить сложившуюся ситуацию.

Об официальных названиях системы и боеприпасов к ней

Как и в случае с 122-мм гаубицей обр. 1910/30 гг., из-за изменения правил использования сокращений в документах и служебной литературе затруднительно найти единственное формально правильное наименование системы. Поэтому далее в тексте будет применяться устоявшееся в наше время наименование «152-мм гаубица обр. 1909/30 гг.»

Введённый в 1938 г. индекс Артиллерийского управления (АУ, с 1940 г. преобразованное в Главное артиллерийское управление – ГАУ) – 52-Г-534. Отдельные обозначения имели ствол с затвором и лафет системы – 52-С-534 и 52-Л-534 соответственно. Основной артиллерийский выстрел для 152-мм гаубицы обр. 1909/30 гг. 53-ВОФ-534 состоял из осколочно-фугасного снаряда 53-ОФ-530 и метательного заряда состава 54-Ж-534. Однако в руководствах службы и таблицах стрельбы такие обозначения применяются редко – в разделах, посвящённых в основном номенклатуре орудия, деталей, принадлежностей и боеприпасов к нему. Поэтому далее будут использоваться менее формальные, но тоже вполне официальные краткие наименования – например, ОФ-530 для упомянутого выше снаряда. До 1938 г. его официальным полным названием было «152-мм гаубичная стальная осколочно-фугасная граната дальнобойной формы чертежа 00120», а кратко этот боеприпас называли просто «дальнобойной гранатой».

Предпосылки

Всё сказанное в статье о 122-мм гаубице обр. 1910/30 гг. (см. «ТиВ» №5/2014 г.) в отношении политического положения СССР и возможностей его военной промышленности в середине 1920-х гг. является справедливым и для гаубиц шестидюймового калибра. Более того, руководство Рабоче-крестьянской Красной Армии (РККА) настоятельно «продвигало» идею перевода этого класса артиллерийских систем на дивизионный уровень, в дополнение к уже имеющимся 122-мм гаубицам. Это было обусловлено вполне здравыми соображениями, что огневой мощи последних недостаточно для разрушения мощных полевых и долговременных фортификационных сооружений. Таким образом, для гаубиц обоих калибров на повестке дня оказались одни и те же же вопросы – их тактико-технические характеристики (ТТХ) должны были соответствовать актуальным на тот момент требованиям. В первую очередь это касалось дальнобойности и возможностей по манёвру огнем, во вторую – мобильности.

Напомним вкратце историю появления в отечественных вооружённых силах исходного варианта системы, рассматриваемой в этой статье. Опыт Русско-японской войны, а также ряда других вооружённых конфликтов самого начала XX в. показал возросшую роль полевых и долговременных фортификационных сооружений. Стало ясно, что в наступлении, при осадных и штурмовых действиях войскам необходима мощная и достаточно мобильная артиллерийская система, способная разрушать основательные деревоземляные и железобетонные укрепления, а также каменные и кирпичные здания капитальной постройки. Гарнизонам собственных крепостей, в свою очередь, требовалось орудие для эффективной борьбы с артиллерией и штурмовыми подразделениями пехоты противника, как открыто расположенными, так и укрытыми в инженерных сооружениях осаждающей стороны. Поэтому наряду с конкурсом на полевую гаубицу традиционного для России 48-линейного (122-мм) калибра был объявлен ещё один, на более мощную систему, способную решать отмеченные выше боевые задачи. Калибр для неё был определен в столь же традиционные 6 дюймов (152,4 мм), не в последнюю очередь ради совместимости по боеприпасам с состоящими на вооружении 6-дм пушками обр. 1877 г.

В конце 1908 – начале 1909 гг. были проведены испытания тяжёлых гаубиц фирм «Шкода», «Крупп», «Рейнметалл», «Бофорс» и «Шнейдер». В отличие от 48-лин калибра, отечественные разработки в этой категории орудий представлены не были. Конструкция французской фирмы «Шнейдер» была признана лучшей и поступила на вооружение Императорской русской армии под официальным на- званием «6-дм крепостная гаубица системы Шнейдера обр. 1909 г.» Хотя известно, что влияние французского лобби в АУ было более чем значительным, в данном случае не стоит приписывать выбор орудия только ему. Последующие события показали, что новая гаубица по ТТХ и эксплуатационным свойствам действительно не уступала своим конкурентам.

С другой стороны, масса 6-дм гаубицы обр. 1909 г. в боевом и походном положении с самого начала рассматривалась как излишне большая для полевого варианта системы. В середине 1909 г. была испытана и в следующем году принята на вооружение очень похожая по конструктивному устройству, но значительно более лёгкая 6-дм полевая гаубица системы Шнейдера обр. 1910 г. По передку и боеприпасам обе эти системы являлись унифицированными, но совместимость по деталям лафета, противооткатных устройств и ствола была у них весьма невысокой. Баллистика крепостной гаубицы «отставала» на один номер заряда от полевой – начальная скорость снаряда у гаубицы обр. 1909 г. на втором заряде примерно равнялась аналогичному значению у гаубицы обр. 1910 г. на первом и т. д. Как следствие более массивного и прочного лафета первая система обладала лучшей дальнобойностью при ведении огня на полном заряде.

Оба типа 6-дм гаубиц серийно выпускались на Путиловском и Пермском заводах, но даже во время Первой мировой войны их численность в армии, несмотря на соответствие заявленным штатам, следует признать явно недостаточной. Согласно сведениям А. Б. Широкорада, оба предприятия до 1918 г. поставили около 240 6-дм гаубиц обр. 1909 г. и примерно 490 6-дм гаубиц обр. 1910 г. Для сравнения: немецкая промышленность с 1913 по 1918 гг. изготовила около 3400 близких по ТТХ 150-мм гаубиц s.FH.13. Проблему нехватки тяжёлых гаубиц пришлось решать путем закупок у тогдашних союзников по Антанте. Так на вооружении появилась еще и 6-дм гаубица системы Виккерса.

В боях Первой мировой войны 6-дм крепостная гаубица обр. 1909 г. хорошо зарекомендовала себя и даже на пару сотен метров превосходила по дальнобойности упомянутую выше 15 cm schwere Feldhaubitze 13. Из-за более слабой баллистики полевая гаубица обр. 1910 г. последним похвастаться не могла. Возможно, что именно поэтому после революций и Гражданской войны крепостную систему решили оставить в валовом производстве на Пермском заводе, хотя до того это предприятие изготавливало 6-дм полевые гаубицы обр. 1910 г. Впрочем, в 1913 г. ему был выдан заказ и на системы обр. 1909 г., но только в 1917 г. дело дошло до сдачи первых орудий. Несмотря на царившую в экономике страны разруху, в 1920-е гг. в Перми велась дальнейшая постройка теперь уже 152-мм гаубиц обр. 1909 г. – таким после перехода на метрическую систему и упразднения атрибутов со ссылкой на разработчика стало официальное название орудия.

Анализ боевых действий Первой мировой и Гражданской войн показал необходимость повышения дальнобойности и возможностей по манёвру огнем всей полевой артиллерии. Взятый курс на механизацию и моторизацию Красной Армии требовал от новых орудий повышенной мобильности. Применительно к тяжёлым гаубицам в самом конце 1920-х гг. это вылилось в тактико-технические требования (ТТТ) на систему на лафете с раздвижными станинами и подрессоренным колёсным ходом. Осознавая значительную загруженность немногочисленных отечественных разработчиков различного рода заданиями и стремясь ознакомиться с передовым зарубежным опытом, высшее армейское и политическое руководство решило воспользоваться услугами немецких конструкторов. На тот момент отношения с Веймарской республикой были достаточно доверительными, а потому через посредников заказ на проектирование и постройку целого ряда образцов артиллерийского вооружения был выдан фирме «Рейнметалл». Среди них была и 152-мм полевая гаубица. Заметим, что для Германии это было прямым нарушением Версальского договора.

Немецкая сторона полностью выполнила контракт и на вооружение РККА официально была принята 152-мм гаубица обр. 1931 г. (НГ). Но еще до того стало ясно, что путь в серию новой системы не будет быстрым, даже при самых оптимистичных прогнозах, а войскам 152-мм гаубицы с повышенной дальнобойностью нужны «здесь и сейчас». В результате, в 1930 г. артиллерийский НИИ (АНИИ) получил задание на разработку снарядов дальнобойной формы, включая и шестидюймовый калибр, а конструкторское бюро Мотовилихинского (Пермского) завода занялось вопросом адаптации 152-мм гаубицы обр. 1909 г. под этот боеприпас и повышения её начальной скорости.

Создание и принятие на вооружение

Работы по модернизации 152-мм гаубицы обр. 1909 г. проводились на Мотовилихинском заводе параллельно с созданием нового снаряда дальнобойной формы соответствующего калибра в АНИИ. Конструкторское бюро предприятия в то время возглавлял В. Н. Сидоренко, при его активном участии был предложен ряд технических решений для повышения дальнобойности уже имеющихся орудий. Согласно информации санкт-петербургского Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи, проект усовершенствования бывшей 6-дм крепостной гаубицы выполнил инженер Яковлев.

Конструкция ствольной группы позволяла довести начальную скорость до 410 м/с за счёт увеличения давления в канале ствола, но при этом происходила деформация лафета. Однако, в отличие от 122-мм гаубицы обр. 1910/30 гг., усиливать лафет для шестидюймовой системы не стали. Вероятно, военные посчитали предполагаемую массу орудия с упрочнённым лафетом чрезмерной. Выходом могло стать введение дульного тормоза; в этом направлении активно велись исследования под непосредственным руководством В. Н. Сидоренко. Они нашли свое воплощение на практике в виде довольно загадочной 152-мм гаубицы обр. 1930 г. (КМ). Для валового производства было решено ограничиться модернизированной системой без дульного тормоза и начальной скоростью в 395 м/с.

АНИИ довольно быстро представил новые 152-мм осколочно-фугасную гранату дальнобойной формы чертежа 00120 и состав метательного заряда из трубчатого пороха для достижения указанной начальной скорости. Выяснилось, что при стрельбе этим боеприпасом на полном и первом зарядах нового устройства в стандартной каморе 152-мм гаубицы обр. 1909 г. возникает детонационно-подобный процесс сгорания пороха вместо штатной дефлаграции из-за отсутствия достаточного объёма для расширения образующихся газов. Проблему полностью решили удлинением зарядной каморы до 340 мм за счёт расточки нарезной части. Для адаптации противооткатных устройств к возросшей отдаче ввели новый модератор в тормозе отката, а усовершенствование лафета в 1930 г. ограничилось лишь правилом иного устройства, без винта. Также обновили прицельные приспособления: система получила «нормализованный» прицел обр. 1930 г. с цилиндрическим дистанционным барабаном и новой нарезкой шкал. С этими новшествами она была принята на вооружение РККА под названием «152-мм гаубица обр. 1909/30 года» и сменила в валовом производстве на Мотовилихинском заводе свой исходный вариант. Поскольку внешне они не отличались, модернизированное орудие маркировалось на казённом срезе и кожухе ствола сверху надписями «Удлинённая камора».

Стоит заметить, что в отличие от 122-мм гаубицы обр. 1910 г., старая 152-мм гаубица обр. 1909 г. могла вести огонь новыми боеприпасами дальнобойной формы на всех зарядах нового устройства, кроме упомянутого выше полного и первого. Однако из-за другой шкалы начальных скоростей (по сравнению со старыми фугасными гранатами и метательными зарядами из ленточного пороха) устанавливать угол возвышения можно было только по шкале тысячных старого (т.е. не нормализованного) прицела, обязательно по таблицам стрельбы для 152-мм гаубицы обр. 1909/30 гг.

Упоминается, что ствол нового устройства мог быть использован с лафетом любого года выпуска – как для шестидюймовой крепостной гаубицы, так и для 152-мм гаубицы обр. 1909/30 гг. Однако здесь нужно внести уточнение: не было проблем при перестановке ствола и салазок нового устройства на люльку лафета немодернизированного орудия. Ввиду изменения устройства модератора тормоза отката сочетание нового ствола с салазками старого устройства было чревато поломками при ведении огня дальнобойной гранатой на полном заряде. В технической документации системы салазки относятся к лафету, и, с точки зрения строгой терминологии, утверждение о возможности беспроблемной комбинации стволов и лафетов старой и новой конструкции не совсем корректно. В руководстве службы 152-мм гаубицы обр. 1909/30 гг. упомянуто, что такая операция перестановки ствола на другой лафет разрешалась лишь в военное время, а в мирное – категорически не допускалась. Для сравнения: у 122-мм гаубицы обр. 1910/30 гг. наложение модернизированного ствола на старый лафет строго запрещалось при любых условиях.

По ходу валового производства в конструкцию орудий вносились изменения. В 1932 г. приняли боевую ось «нового чертежа», в результате чего для установки нормализованных колёс на гаубицы, построенные до этого момента, требовались специальные шайбы. Ориентировочно в 1939 г. улучшили устройство ряда узлов и деталей гаубицы: в затворе ввели отдельную ввинчиваемую в поршень боевую втулку и изменили упор штоков в люльке (добавили клин, запирающий штоки тормоза отката и накатника). Также подверглись изменениям подъёмный и поворотный механизмы. Первый стал односекторным (вместо двухсекторного), а во втором несколько пересмотрели конструкцию привода от маховиков к ходовому винту. Для предохранения сектора подъёмного механизма от прогиба при стрельбе к станинам станка по обе стороны сектора прикрепили два упора. Упростили также походное крепление станка и изменили нормы запасных частей, инвентаря и принадлежностей к орудию (ЗИП).

Для повышения скорости возки в 1937 г. планировалось наладить выпуск металлических колёс с резиновой шиной, наполненной губчатым каучуком. Однако в том году только немного изменили устройство стандартных деревянных колёс со спицами, приняв его в качестве «нормализованного колеса обр. 1937 г.» В руководстве службы издания 1938 г. нет упоминания о металлических колёсах и скорость движения системы ограничена 6–7 км/ч при любом виде тяги. Но гаубицы самых последних серий все-таки получили это ценное нововведение; по хорошим дорогам их разрешалось буксировать механической тягой со скоростью до 12 км/ч.

Конструкция орудия

Конструктивно 152-мм гаубица обр. 1909/30 гг. состояла из следующих частей:

• ствола из трубы, скреплённой кожухом и надульником, с поршневым двухтактным затвором;
• однобрусного лафета, включавшего люльку, противооткатные устройства, собранные в салазках, станок, механизмы наведения,

ходовую часть, прицельные приспособления и щитовое прикрытие.

При изготовлении тела орудия кожух и надульник нагонялись на трубу ствола в нагретом состоянии. После остывания они плотно обжимали её, составляя вместе ствол в виде цельной детали. Здесь примечателен тот факт, что надульник на конце, обращённом к казённой части, и соответствующий ему участок трубы имели заточки, исключающие их взаимные перемещения после охлаждения. Интересно, что у весьма близкой по устройству 122-мм гаубицы обр. 1910 г. надульник крепился к трубе только за счет термического уступа, без заточек, поэтому бывали случаи его сползания по ходу эксплуатации орудия. При модернизации этой системы пришлось фиксировать надульник стопорами у ранее выпущенных орудий и вводить его резьбовое крепление на трубе у вновь построенных гаубиц. У 152-мм гаубицы обр. 1909/30 гг. таких проблем не наблюдалось.

Канал ствола делился на затворную, каморную и нарезную части. В затворной части, ось которой проходила несколько выше оси канала ствола орудия, находились два нарезных и два гладких сектора для прохода и сцепления с аналогичными секторами поршня затвора. Там же располагались удержник, лапки выбрасывателя и направляющая планка механизма заряжания. В каморной части, соединённой коническим скатом с затворной, в заряженном орудии размещалась гильза. В случае раздутия последней при выстреле и невозможности ее удаления штатным выбрасывающим механизмом в затворной части предусматривался вырез для ручного экстрактора. Еще через один конический скат каморная часть соединялась с нарезной (36 нарезов). Крутизна нарезки – прогрессивная на протяжении 9,25 калибров от начала нарезов, а далее, вплоть до дульного среза, – постоянная. Посредством рёбер на кожухе и захвата на надульнике ствол неподвижно соединялся с салазками. Для облегчения досылки снаряда в камору у орудия и предохранения витков затворной части от повреждений служил зарядный лоток. Он откидывался после открытия затвора, а после заряжания гаубицы его требовалось закинуть обратно, перед тем как закрыть затвор и произвести выстрел.

Затвор, открывающийся вправо в один приём, состоял из шести механизмов: запирающего, ударного, выбрасывающего, предохранительного, облегчения заряжания и удержания гильзы. Запирающий механизм вместе с гильзой обеспечивал надёжную обтюрацию пороховых газов при выстреле. В поршне монтировался ударный механизм с линейно движущимся ударником, винтовой боевой пружиной и поворотным курком; для взведения и спуска ударника курок оттягивался спусковым шнуром. Экстракция стреляной гильзы из каморы производилась при открывании затвора выбрасывателем в виде коленчатого рычага. Задачей предохранительного механизма являлось предотвращение орудийного расчёта от опасности, связанной с преждевременным отпиранием затвора при затяжных выстрелах. Для учебной работы с орудием, когда надо было открывать затвор без производства выстрела, имелся выключатель предохранительного механизма. Механизм облегчения заряжания предохранял ведущий поясок снаряда от задевания за уступ трубы и упрощал досылку боеприпаса. Механизм удержания гильзы служил для её фиксации при заряжании под больши́м углом возвышения.

Противооткатные устройства включали гидравлический тормоз отката и наката (кратко называемый «тормозом отката») и гидропневматический (воздушно-гидравлический в терминах руководства службы 1938 г.) накатник. Эти два узла собирались в салазках – жёстко соединенной со стволом и откатывающейся вместе с ним цельной стальной поковке, в которой были высверлены несколько каналов. В правом нижнем канале располагался цилиндр тормоза отката, в левом нижнем рядом с ним находился нижний цилиндр накатника со штоком и поршнем, а по бокам сверху – цилиндры воздушных резервуаров накатника. При выстреле штоки тормоза отката и накатника оставались неподвижными; откатные части ствольной группы составляли ствол, салазки и веретено тормоза отката, которое было неподвижно соединено с салазками. Такая конструкция являлась характерной особенностью ряда орудий, разработанных фирмой «Шнейдер». Накатник заполнялся 19,5 л глицериновой смеси и воздухом под давлением 25 атм., тормоз отката – 9 л жидкости того же состава. Нормальный откат составлял от 1180 до 1230 мм, его наибольшая допустимая длина – 1250 мм. Для контроля величины отката сзади на правой стороне салазок имелся поводок указателя отката.

Люлька желобообразного типа укладывалась цапфами в гнёздах станка орудия и сцеплялась зубчатыми секторами с шестернями подъёмного механизма. Сверху вдоль рёбер желоба люльки были смонтированы полозки, которые служили направляющими для захватов салазок при откате и накате. На передней крышке люльки находились быстроразъёмные соединения с ней штоков тормоза отката и накатника – они требовались для оттягивания ствола при возке орудия. На левой цапфе люльки устанавливался кронштейн прицела. Сами же цапфы располагались таким образом, что ствол с салазками был самоуравновешен в них, что устраняло надобность в особом уравновешивающем механизме. У некоторых орудий на левой стороне люльки устанавливалось спусковое приспособление с предохранительным щитком, чтобы дать возможность наводчику произвести выстрел со своего рабочего места.

Подъёмный механизм – секторного типа, с передачей вращающего усилия от маховика к шестерне, находящейся в зацеплении с зубчатым сектором люльки, посредством конической зубчатой и червячной пар.

Станок орудия служил основанием для качающейся части. Он состоял из двух станин, жёстко соединенных между собой четырьмя связями (включая трубчатую коробку боевой оси), хоботовым листом и коробкой ходового винта поворотного механизма. На задней (хоботовой) части станка, которая служила опорой на грунт, были установлены постоянный (для твердого грунта) и откидной (летний) сошник. Последний имел два боевых положения – одно для грунта средней твёрдости, а второе – для мягкого. Там же находились прави́ло для грубой горизонтальной наводки гаубицы и шворневая (в современном правописании шкворневая) воронка для сцепления орудия с передком. Трубчатая коробка предохраняла боевую ось и ходовой винт поворотного механизма от ударов, пыли и грязи, а также потери смазки. Для разгрузки поворотного и подъёмного механизмов, а также предотвращения их повреждений от неизбежных ударных воздействий на марше (наезд на колдобины, мелкие препятствия, тряска при движении по брусчатому или бревенчатому покрытию) использовались два приспособления для крепления станка и люльки по походному. Они жёстко связывали боевую ось и люльку со станком при переводе орудия в походное положение.

Щитовое прикрытие состояло из двух скреплённых изогнутых стальных листов, не пробивающихся винтовочной пулей на дистанции свыше 200 м. В нем были выполнены вырез для люльки со стволом и окно для прямой наводки, закрываемое ставнем.

Поворотный механизм – винтового типа, с шестерёнчатой передачей усилия от маховиков на ходовой винт. При вращении одного или сразу двух маховиков поворотного механизма весь станок орудия перемещался вправо или влево вдоль боевой оси, опираясь на неё двумя роликами. При этом его лобовая часть описывала окружность с центром в точке опоры сошника, а боевая ось с колесами слегка поворачивалась в горизонтальной плоскости. Как следствие такого конструктивного решения, если колёса были намертво зафиксированы чем-либо на грунте, то гаубица теряла возможность горизонтальной наводки. Поскольку система являлась довольно массивной, подобная ситуация могла возникнуть при недостаточной твёрдости грунта, когда колёса заглублялись на несколько сантиметров или при установке орудия на опорной поверхности с некоторым наклоном. В этих случаях одному наводчику было крайне трудно или даже невозможно работать поворотным механизмом. Именно для решения этой проблемы предусматривался второй маховик справа от ствола орудия. Процитируем руководство службы: «Наличие двух маховиков поворотного механизма (справа и слева) позволяет замковому помогать наводчику при стрельбе на вязком грунте или при положении системы с некоторым перекосом колес». Для предохранения боевой оси от наминов оседающим при выстреле станком поворотный механизм оснащался тарельчатыми пружинами Бельвиля. Они не подрессоривали систему при походном движении.

Боевая ось – без подрессоривания, с двумя колёсами. Последние у гаубиц выпусков до 1939 г. были деревянными, с металлической шиной. На более поздние орудия стали устанавливать металлические колеса с резиновой шиной, заполненной губчатым каучуком; неко- торое количество таких колес было поставлено в войска для усовершенствования уже построенных гаубиц. Тормоза как таковые отсутствовали, но имелось именуемое «тормозом» приспособление, которое просто вставлялось между спицами в колесо, фиксируя его положение и предотвращая тем самым саморазгон орудия при его спуске с крутого или затяжного склона.

Прицельные приспособления включали собственно прицел, зависимый от орудия, и панораму типа Герца. Под зависимостью от орудия имеется в виду изменение направления оптической оси панорамы при работе подъёмным механизмом. Конструкция прицела, за исключением нарезки шкал и установочных кронштейнов, была унифицирована с аналогичными устройствами ряда других орудий на службе РККА, почему он и получил название «нормализованный обр. 1930 г.»

Цена деления шкал угла возвышения и угломера панорамы составляла две тысячных, такова же была допустимая погрешность при выверке прицела. Угол места цели устанавливался по боковому уровню, а для горизонтирования орудия и учёта наклона его цапф предназначался поперечный уровень. Оптическая часть панорамы со стандартным для такого устройства угломерным кольцом, барабаном и отражателем обеспечивала четырехкратное увеличение угловых размеров наблюдаемых объектов и была снабжена перекрестием в своей фокальной плоскости. Выверку прицела полагалось делать с помощью простого отвеса или теодолита. Каких-либо специальных средств освещения прицельных приспособлений и подсветки перекрестия в фокальной плоскости не предусматривалось. Нарезка шкал дистанционного барабана менялась в зависимости от года выпуска гаубицы и даты выхода в свет изданных для неё таблиц стрельбы.

152-мм гаубица обр. 1909/30 гг. буксировалась во всех случаях с использованием бескоробкового передка на деревянных или металлических колесах. Он оснащался либо дышлом для конной тяги восьмёркой лошадей, либо стрелой механической тяги для сцепки с тягачом. Замена дышла на стрелу и обратно могла производиться прямо в частях. При перемещении на большие расстояния у системы требовалось оттягивать назад ствол, фиксируя его в походном положении откинутым вперёд правилом. Так достигалось более равномерное распределение её веса на колёса лафета и передка. В боевой обстановке разрешалось перевозить сцепленную с передком гаубицу на короткие расстояния в боевом положении со скоростью не более 4 км/ч, при этом требовалось особенно внимательно следить за креплением хоботовой части лафета с передком.

Для перевозки боеприпасов к орудию использовался зарядный ящик, состоявший из переднего и заднего ходов. Как и передок, передний ход мог быть снабжен либо дышлом для конной тяги, либо стрелой механической тяги. В каждом из ходов предусматривалась укладка 11 выстрелов – 22 на весь зарядный ящик. Из-за отсутствия подрессоривания ходов скорость возки зарядного ящика была ограничена 6–7 км/ч. На походе ЗИП к орудию размещались как на нём самом, так и на передке с зарядным ящиком.

Вследствие единого разработчика и близкого по времени создания 152-мм гаубица обр. 1909/30 гг. была очень похожа по устройству на 122-мм гаубицу обр. 1910/30 гг. Оба орудия можно рассматривать в целом как масштабированные версии друг друга, но в некоторых частностях французские инженеры применили уникальные для каждой системы конструктивные решения. Помимо упоминавшейся выше разницы в креплении надульника на трубе ствола, можно отметить отличия в соединении ствола с салазками и расположении цилиндров тормоза отката и накатника внутри последних. Возка с оттянутым стволом на бескоробковом передке диктовала применение особенностей, не нужных для более лёгкой «шнейдеровской сестры» – быстроразъёмного соединения штоков противооткатных устройств с люлькой и шворневой воронки вместо шворневой лапы. Опять же, вследствие не столь большой массы, 122-мм гаубица обр. 1910/30 гг. не нуждалась во втором маховике поворотного механизма.

Эксплуатация системы

Процесс эксплуатации 152-мм гаубицы обр. 1909/30 гг. имеет ряд достойных упоминания особенностей. Некоторые из них являются характерными только для этой системы, другие – общими с прочими орудиями, схожими с ней по конструктивному устройству, особенно со 122-мм гаубицей обр. 1910/30 гг.

В первую очередь надо отметить целый набор негативных факторов, так или иначе связанных с конструкцией однобрусного лафета системы. Из-за мощной отдачи первый выстрел рекомендуется делать на удалении от орудия с помощью длинного шнура. В случае плохой подготовки ровика на позиции или мягкого грунта гаубица откатывается на 1–1,5 м, а потому может задеть и травмировать артиллеристов. При последующих выстрелах сошник все больше врезается в землю и фиксирует положение орудия. Однако, пока он окончательно не зароется в грунт, надо исправлять вертикальную наводку, так как до этого момента каждый выпущенный снаряд приводит к увеличению угла возвышения. Затем расчёт должен с помощью правила и гандшпуга разрыхлить землю сбоку от сошника, чтобы обеспечить возможность грубой горизонтальной наводки гаубицы. После продолжительной серии выстрелов колеса и хоботовая часть лафета орудия зарываются в землю настолько глубоко, что работа поворотным механизмом становится затруднительной, несмотря на наличие второго его маховика на рабочем месте замкового.

Напомним, что такая ситуация является прямым следствием конструктивного решения, когда для точной наводки в горизонтальной плоскости станок гаубицы скользит по её боевой оси. При этом последняя обязательно поворачивается в пространстве вокруг точки опоры сошника, а колёса должны иметь возможность перемещаться по грунту. Чтобы избежать полной утраты возможности любой горизонтальной наводки, требуется следить за зарыванием орудия в грунт и своевременно выкатывать гаубицу на новое место, после чего все изматывающие расчёт действия повторяются снова.

Не всё было гладко и с вертикальной наводкой. Процитируем руководство службы системы: «Чтобы облегчить работу наводчика при действии подъёмным механизмом для придания гаубице угла возвышения, полезно нажимать на казенную часть люльки».

Можно добавить, что чем тяжелее артиллерийская система с однобрусным лафетом, тем больше возникает трудностей у ее расчёта по сравнению с иными и более сложными конструкциями лафетов. Лёгкие представители этого класса, например, пехотное немецкое орудие 7,5 cm leichtes Infanteriegeschütz 18 или советская 76-мм полковая пушка обр. 1927 г., также с механизмом горизонтальной наводки путем скольжения станка по боевой оси, не имели особых проблем с этим на службе и были популярны у своих расчётов. Ситуацию со 122-мм гаубицей обр. 1910/30 гг. ещё можно охарактеризовать как более или менее терпимую (по крайней мере, в руководстве службы обязательный выкат орудия на новую позицию после продолжительной стрельбы не упоминается). 152-мм гаубица обр. 1909/30 гг. оказывается уже «на грани». Не случайно в самом конце 1920-х гг. для перспективной 152-мм гаубицы лафет с раздвижными станинами был сочтён насущной необходимостью и получил своё воплощение в 152-мм гаубице обр. 1931 г. (НГ), а для 122-мм калибра с его введением не спешили: 122-мм гаубица обр. 1934 г. («Лубок») имела лафет однобрусного типа.

У отечественного триплекса большой и особой мощности проблемы с горизонтальной наводкой достигли своей кульминации. Построенные на очень тяжёлом однобрусном лафете с гусеничным ходом 152-мм пушка обр. 1935 г. (Бр-2), 203-мм гаубица обр. 1931 г. (Б-4) и 280-мм мортира обр. 1939 г. (Бр-5) оснащались поворачивающимся на небольшой угол верхним станком, но вне этого сектора грубая горизонтальная наводка этих орудий требовала участия десятков человек, а в тяжёлых случаях зарывания сошника в грунт и вовсе была невозможной без помощи мощного тягача.

Возвращаясь к 152-мм гаубице обр. 1909/30 гг., стоит отметить разрешение на ведение огня при углах возвышения менее 20° на полном заряде только в случае крайней необходимости (например, по танкам), так как система не обладала надлежащей устойчивостью при таких условиях стрельбы: её лафет подпрыгивал, причем прыжок колес вверх мог достигать 180 мм. Наводчику в такой ситуации надо было использовать шкалу тысячных прицела, поскольку дистанционная шкала для полного заряда начиналась не с нуля, а с отметки «140», соответствующей дистанции 7000 м. Поскольку при стрельбе прямой наводкой в годы Великой Отечественной войны дистанция до цели определялась, как правило, глазомерно или с использованием бинокля в сотнях метров, удобства тут не было и в помине: командиру орудия надлежало либо обращаться к таблицам стрельбы за переводом расстояния в установку прицела по шкале тысячных, либо запоминать необходимые для этого числовые данные.

Трудно было и наводчику: ввиду наличия только перекрестия в поле зрения прицела и низкой настильности траектории снаряда даже на полном заряде ему приходилось переключать внимание между окуляром панорамы и торцевой частью дистанционного барабана, где нарезалась шкала тысячных с небольшими по размерам отметками делений. Учитывая низкие скорость горизонтальной наводки и скорострельность гаубицы, уменьшающие шансы на последующие выстрелы после первого промаха в дуэльном противоборстве с вражеским танком, это обстоятельство следует признать серьёзным недостатком всей системы.

Как и у 122-мм гаубицы обр. 1910/30 гг., у её шестидюймовой «сестры» при ведении огня надо было внимательно следить за полным накатом ствола. Даже при малом недокате при последующем выстреле пороховые газы могли выгнуть или раздуть переднюю связь люльки и тогда орудие выходило из строя. Средством контроля являлась белая полоса внутри люльки – если она была видна после наката, то противооткатные устройства функционировали правильно. Однако, в отличие от системы меньшего калибра, 152-мм гаубица обр. 1909/30 гг. не оснащалась предохранительным механизмом, не позволяющим открыть затвор при недокате.

Из-за опасности преждевременного разрыва снарядов рядом с орудиями в мирное время вводились повышенные меры предосторожности: при учебных стрельбах одиночными выстрелами и залпами расчет требовалось укрывать в блиндажах или ровиках. В случае невозможности такой защиты артиллеристы должны были располагаться за зарядными ящиками или иными импровизированными укрытиями. Для спуска курков в такой ситуации следовало применять достаточно длинные шнуры. Требование строгого исполнения этих мер безопасности при работе со 152-мм гаубицей обр. 1909/30 гг., а также немедленного донесения о случаях преждевременного разрыва снарядов с заполнением вопросного листа, приложенного к приказу народного комиссариата обороны №39 от 1936 г., свидетельствует о явных проблемах с качеством гаубичных снарядов калибра 152 мм. Для сравнения: в руководстве службы 122-мм гаубицы обр. 1910/30 гг. такие меры предосторожности для мирного времени не оговариваются.

Живучесть ствола при должном уходе за орудием составляла около 8000 выстрелов на полном заряде; при использовании уменьшенных зарядов она существенно возрастала. Например, при стрельбе на заряде №2 износ уменьшался в 2,1 раза, а на заряде №4 – и вовсе в 6,3 раза.

С 1938 г. для большинства состоящих на вооружении орудий стали издаваться новые таблицы стрельбы, в которых ввели новый алгоритм учета поправок на метеоусловия и уточнили баллистические данные. 152-мм гаубица обр. 1909/30 гг. не стала исключением: для неё разница в установках прицела между старыми таблицами стрельбы №40 1932 г. издания и новой их версией №150 1937 г. и более поздними достигала на некоторых дистанциях 2%. Например, для поражения удаленной ровно на 9 км цели на горизонте орудия при нормальных атмосферных условиях и безветренной погоде для системы со шкалами дистанционного барабана, нарезанными по таблицам стрельбы №150, надо было дать команду на установку прицела 180. Для старого ее варианта со шкалами, соответствующими таблицам стрельбы №40, эта установка равна 183,6 (на практике значение округлялось до 184). Разница в 3,6 деления составляет 180 м, что более чем вчетверо превышает срединное отклонение по дальности в 29 м для гранаты ОФ-530 на дистанции в 9 км, т. е. при использовании старых таблиц стрельбы цель не могла быть поражена прямым попаданием, сколько ни стреляй. При этом вероятность «зацепить» осколками цель хоть и отлична от нуля, но является настолько малой, что для выпадения такого события нужно израсходовать десятки, если не сотни выстрелов.

Изменения в данных коснулись также таких баллистических величин как время полёта снаряда, высота вершины его траектории и срединные отклонения по дальности, фронту и высоте. В связи с этим возникает подозрение, что в середине 1930-х гг. (до издания откорректированных таблиц стрельбы) использование метода полной подготовки огневых данных для 152-мм гаубицы обр. 1909/30 гг. не приводило к гарантированному накрытию цели, и после первых выстрелов требовалась последующая корректировка огня (пристрелка).

Боевое применение

Хасан

152-мм гаубицы обр. 1909/30 гг. получили боевое крещение в ходе конфликта на озере Хасан летом 1938 г. В составе 40-й стрелковой дивизии имелись четыре 152-мм гаубицы, в 32-й стрелковой дивизии – восемь таких орудий. В боевых действиях также участвовал 39-й корпусной артиллерийский полк и ряд других частей. Сильный огонь советской артиллерии сыграл важную роль в разгроме японских войск. В то же время по итогам боёв вскрылись многочисленные недостатки организации боевого применения артиллерии, а также системы снабжения – в частности, ощущался дефицит 152-мм снарядов.

Халхин-Гол

В 1939 г. 152-мм гаубицы активно применялись в ходе боёв на Халхин-Голе. Помимо орудий обр. 1909/30 гг., встречаются упоминания об использовании 152-мм гаубиц-пушек МЛ-20 и 152-мм гаубиц обр. 1934 г. (так в то время называли 152-мм пушку обр. 1910/34 гг.). Об интенсивности применения артиллерийских систем различных типов можно судить по следующим цифрам: только с 20 по 30 августа было израсходовано 47364 122-мм гаубичных выстрелов, 522 122-мм пушечных выстрела, 4401 152-мм гаубичный выстрел, 8063 152-мм пушечных выстрела и 10055 107-мм пушечных выстрелов.

Артиллерия применялась весьма результативно, что отмечалось и противником. Например, 2 июля дивизион японского 13-го полка полевой артиллерии, поддерживающий наступление 64-го пехотного полка, огнём советских 152-мм гаубиц был сбит со своих позиций: японские артиллеристы залегли в укрытиях и не решались передислоцировать орудия на новую позицию до наступления темноты. Потери 152-мм гаубиц в этом конфликте оказались невелики – всего шесть орудий, причём безвозвратных потерь не было.

Зимняя война

152-мм гаубицы обр. 1909/30 гг. в значительном количестве применялись в советско-финской войне. На момент начала боевых действий в составе 9-й армии, действовавшей на ухтинском, ребольском и кандалакшском направлениях, имелось 12 152-мм гаубиц, в 8-й армии на петрозаводском направлении – 30 гаубиц. Больше всего таких орудий (240 единиц) насчитывалось в первом эшелоне советской 7-й армии, действовавшей на Карельском перешейке, а к 8 февраля 1940 г. их количество возросло ровно вдвое – до 480 единиц. Поскольку новые гаубицы М-10 только запускались в производство, а 152-мм гаубиц других типов было немного, почти все советские 152-мм гаубицы в этой войне были представлены гаубицей обр. 1910/30 гг.

152-мм гаубицы активно использовались в ходе прорыва линии Маннергейма. Как показала практика, 152-мм снаряды лучше всего подходили для огневого вскрытия ДОТов и ДЗОТов. Если обнаруживался ДЗОТ, то он успешно разрушался гаубицами; при вскрытии ДОТа (визуальном обнаружении бетона после попаданий снарядов) его поражение передавалось орудиям калибра 203 мм и выше. Для надежного разрушения ДЗОТа требовалось 3–4 прямых попаданий 152-мм снарядов.

Как и другие советские орудия дивизионного звена, 152-мм гаубицы обр. 1909/30 гг. понесли заметные потери. Так, только 8-я армия потеряла 14 таких орудий – около половины из имевшихся в ней. Значительная часть из них стала трофеями финских войск и использовалась ими впоследствии.

Великая Отечественная война

Детально различные аспекты боевого применения 152-мм гаубиц в Великой Отечественной войне рассматривались ранее в статьях, посвящённых системам этого класса типа М-10 и Д-1 (см. «ТиВ» №1,3/2014). Здесь лишь упомянем, что полностью раскрыть потенциальные возможности 152-мм гаубиц удалось уже после войны, когда окончательно преодолели проблемы с подготовленностью личного состава. На завершающем её этапе их количество в корпусной артиллерии даже уменьшилось. Причинами стали не столько потери (в 1944 г. они составили 39 152-мм гаубиц на всю Красную Армию, причём только часть этих потерь относилась к боевым и приходилась на корпусные артполки), сколько некоторая переориентация боевого применения корпусной артиллерии. После введения в её орудийный парк 100-мм полевой пушки обр. 1944 г. (БС-3) она стала тяготеть к роли мощного противотанкового средства и к поддержке своих сил огнем прямой или полупрямой наводкой.

На начало Великой Отечественной войны 152-мм гаубицы обр. 1909/30 гг. являлись самыми распространёнными в РККА системами данного калибра и класса – их насчитывалось 2611 единиц. Для сравнения: количество имеющихся 152-мм гаубиц обр. 1910/37 гг. составляло 99 орудий, 152-мм гаубиц обр. 1931 г. (НГ) – 53, 152-мм гаубиц Виккерса – 92, а новых М-10 – 1058 единиц. В западных военных округах находилось 1162 гаубицы обр. 1909/30 гг. и 773 М-10.

В 1941 г. советские 152-мм гаубицы понесли тяжёлые потери – 2583 единицы, что составляет около двух третей численности их орудийного парка до начала войны.

Отметим, что печальные события первого года Великой Отечественной войны, сопровождавшиеся огромными потерями материальной части, привели к появлению в изданном в 1942 г. кратком руководстве службы 152-мм гаубицы обр. 1909/30 гг. небольшой главки «Умышленное приведение орудия в небоеспособное состояние». Такого не было ни в довоенной технической литературе, ни в книгах, вышедших в свет после 1943 г. Для временного вывода гаубицы из строя требовалось снять затвор, прицельные приспособления и спрятать их, а также выпустить воздух из накатника. В случае угрозы захвата орудия противником расчёт должен был за минимальное время безвозвратно его испортить. Если имелись боеприпасы, то система навсегда выводилась из строя выстрелом гранатой при насыпанных в канал ствола мелких камнях с песком. Также для этого можно было слить жидкость из тормоза отката и произвести выстрел под углом возвышения. При отсутствии снаряда и заряда следовало вынуть веретено из тормоза отката и согнуть его.

Точная разбивка потерянных орудий по типам неизвестна, но предположив, что гаубицы различных систем утрачивались пропорционально их наличию, можно сказать, что в 1941 г. было потеряно около 1700 гаубиц обр. 1909/30 гг. Таким образом, на начало 1942 г. гаубиц обр.1909/30 гг. имелось до 1000 шт., что по-прежнему составляло большую часть парка 152-мм гаубичной артиллерии. В связи с прекращением производства в 1941 г. 152-мм гаубиц (в начале сентября сдали последние две М-10) такая ситуация сохранялась и в дальнейшем.

В 1942 г. были потеряны 212 152-мм гаубиц, из которых около половины составляли системы обр. 1909/30 гг., если следовать той же логике. В последующие годы потери 152-мм гаубиц резко снизились, но к концу войны (вследствие начала производства с июля 1943 г. новых орудий Д-1 того же класса и калибра) относительная доля 152-мм гаубиц обр. 1909/30 гг. в войсках уменьшилась. Тем не менее, они продолжали очень активно использоваться, причем бои в городской застройке в 1945 г. неожиданно сделали это орудие очень востребованным: относительно небольшая масса позволяла перекатывать гаубицу вручную. Это давало возможность придавать гаубицы штурмовым группам, а могущества 152-мм снаряда вполне хватало для эффективного разрушения каменных и кирпичных зданий капитальной постройки, использовавшихся противником в качестве огневых точек. Следует заметить, что в 1943–1944 гг. 152-мм гаубицы (по всей видимости, именно обр. 1909/30 гг. из-за их небольшой массы) нештатно имелись в небольшом количестве в стрелковых дивизиях РККА – до 17 единиц. Но к 1 января 1945 г. их оттуда изъяли.

«Трофейное» использование

В ходе Зимней войны армия Финляндии захватила 14 гаубиц обр. 1909/30 гг. и поставила их на службу под обозначением 152 H/09-30. В «войне-продолжении» (принятое в финской историографии название боевых действий между СССР и Финляндией с 1941 г. до 1944 г.) парк 152 H/09-30 пополнился ещё 85 захваченными орудиями. Тогда же они вступили в бой. Эти гаубицы состояли на вооружении четырёх полков полевой артиллерии и четырёх лёгких артиллерийских батальонов (по отечественной терминологии – дивизионов), часть которых использовала конную, а другая – механическую тягу. Финские военнослужащие в целом не очень высоко оценивали удобство использования 152 H/09-30: для эффективной конной тяги система была слишком тяжела, а при механической тяге часто случались её поломки. Это происходило из-за неприспособленности хода к возке с высокой скоростью.

Потери составили 14 единиц в 1944 г.: восемь гаубиц потерял 4-й армейский корпус на Карельском перешейке и шесть – 11-й полк полевой артиллерии к северу от Ладожского озера. За 1941—1944 гг. 152 H/09-30 израсходовали в бою 92033 выстрела. Примечательным является тот факт, что при возможности приобрести в союзном Третьем рейхе трофейные советские орудия, финские военные отказались от идеи увеличить таким образом численность парка 152 H/09-30, зато закупили там намного более мощные и тяжёлые МЛ-20 и М-10, несмотря на проблемы с тягой для этих систем. После войны 152 H/09-30 достаточно долгое время (вплоть до 1980-х гг.) использовались финской армией для учебных стрельб ввиду наличия для них большого количества боеприпасов.

Немалое количество 152-мм гаубиц обр. 1909/30 гг. стали трофеями вермахта на начальной стадии Великой Отечественной войны. Несмотря на устарелость конструкции и проигрыш в дальности огня собственным 15 cm s.FH.18, немцы приняли их на вооружение как «ограниченный стандарт» под обозначением 15,2 cm schwere Feldhaubitze 445(r) и задействовали в системе укреплений Атлантического вала.

Окончание службы

По всей видимости, 152-мм гаубицы обр. 1909/30 гг. завершили свой боевой путь в сентябре 1945 г. на Дальнем Востоке после капитуляции Японии. В 1946–1949 гг. «Уралмаш» выпустил 1770 новых 152-мм гаубиц обр. 1943 г. (Д-1), что позволило вооружить Советскую Армию необходимым количеством современных систем этого класса и окончательно «демобилизовать» шнейдеровские «сверхсрочницы». Большинство последних утилизировали на металл и до настоящего времени уцелели считанные единицы некогда многочисленных 152-мм гаубиц обр. 1909/30 гг. Их можно увидеть в экспозициях Музея артиллерии, войск связи и инженерных войск в Санкт-Петербурге и артиллерийского музея в финском городе Хямеэнлинна, а также в военных мемориалах г. Верхняя Пышма и Познаньской цитадели в Польше. Еще одно орудие служит памятником перед бывшим зданием артиллерийского училища в г. Саратов, также есть информация о нескольких бывших 152 H/09-30 в коллекционном владении частных лиц или не связанных с военным делом организаций в Финляндии.

Литература и источники

1. 152-мм гаубица обр. 1909/30 г. Руководство службы. Ч. 1. – М.: НКО, 1938.

2. 152-мм гаубица обр. 1909/30 г. Краткое руководство службы. – М.: НКО, 1942.

3. Таблицы стрельбы 152-мм гаубицы обр. 1909/30 г. ТС/ГАУ КА №150. – М.: НКО, 1942.

4. Технический рапорт за пятилетие 1930–1935 г. – АНИИ РККА, 1935.

5. Артиллерия в наступательных операциях Великой Отечественной войны, Кн. 2. – М.: Военное издательство Министерства обороны СССР, 1965.

6. Артиллерийское снабжение в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. – Москва-Тула: ГАУ, 1977.

7. Военно-исторический музей артиллерии, инженерных войск и войск связи. Краткий путеводитель. – Л.: Военное издательство, 1964.

8. Оружие и технологии России. Ч. 18. Химические боеприпасы. 152-мм химический артиллерийский снаряд. – М.: Оружие и технологии, 2006.

9. Иванов А. Артиллерия СССР во Второй мировой войне. – СПб.: Нева, 2003.

10. Коломиец М. Бои у реки Халхин-Гол // Фронтовая иллюстрация. – 2002, №2.

11. Широкорад А. Б. Энциклопедия отечественной артиллерии. – Мн.: Харвест, 2000.

12. Широкорад А. Б. Северные войны России. – М.: ООО «Издательство АСТ»; Мн.: Харвест, 2001.

13. Тяжёлые гаубицы финской армии на Интернет-сайте «Jaeger Platoon» http://www.jaegerplatoon.net/ARTILLERY6.htm