152-мм гаубица Д-1 в исторической ретроспективе
Предпосылки
В отличие от многих других артиллерийских систем, по ходу Великой Отечественной войны положение дел со 152-мм гаубицами в Рабоче-Крестьянской Красной Армии определялось не конструктивно-техническими вопросами или тактическими соображениями, а изменениями армейской иерархии войсковых соединений и их организационно-штатной структуры. По довоенным воззрениям, принятые на вооружение и запущенные в серийное производство новые орудия шестидюймового калибра распределялись по уровням этой иерархии следующим образом:
- 152-мм гаубица обр. 1938 г. (М-10) — дивизионный;
- 152-мм гаубица-пушка обр. 1937 г. (МЛ-20) — корпусный и артиллерия Резерва Главнокомандования (РГК);
- 152-мм пушка обр. 1935 г. (Бр-2) — артиллерия РГК.
Кроме того, в разработке находились несколько образцов полковых 152-мм мортир, близких по баллистическим характеристикам малосерийной 152-мм мортире обр. 1931 г. (НМ). Возможно, что при этом имела место оглядка на Вермахт — в составе его пехотных и танковых дивизий штатно числились 150-мм гаубицы s.FH.18 и 105-мм пушки s.K.18, а незадолго до войны в составе стрелковых дивизий РККА появилась аналогичная пара из 152-мм гаубицы М-10 и 107-мм пушки М-60.
Однако начавшиеся в 1941 году боевые действия выявили чрезмерную оптимистичность довоенных планов — на дивизионном уровне для обеих вышеупомянутых тяжёлых артиллерийских систем не хватало средств тяги и грамотного персонала для их правильного применения. Поэтому их довольно быстро убрали из организационно-штатной структуры дивизий Красной Армии любого вида. Но, несмотря на больши́е потери, в распоряжении советских войск всё ещё имелось значительное число 152-мм гаубиц М-10, которым надо было найти подходящее место в сложившейся ситуации. Аналогично складывались обстоятельства и со 152-мм гаубицей-пушкой МЛ-20, поэтому её перевели на один иерархический уровень выше — она стала армейским орудием. Казалось бы, что тем самым высободилось место для гораздо более лёгкой по массе 152-мм гаубицы М-10 в корпусной артиллерии, однако в августе—сентябре 1941 года из-за трудностей в управлении и комплектовании стрелковые корпуса расформировываются. Таким образом, единственным «пристанищем» для М-10 осталась артиллерия РГК (переименованная в то же время в артиллерию Резерва Верховного главнокомандования — РВГК), а там уже находились и МЛ-20, и Бр-2. По своим тактико-технических характеристикам, в первую очередь дальности огня, 152-мм гаубица не могла составить конкуренцию 152-мм пушкам и гаубицам-пушкам, а преимущество в массе там не играло решающей роли — мощные тягачи в частях артиллерии РВГК имелись в наличии. Как результат было принято решение о завершении серийного производства М-10 в пользу более нужных фронту 122-мм гаубиц обр. 1938 г. (М-30) — и Красная Армия осталась вообще без снабжения современными 152-мм гаубицами, чего не было ни в Вермахте, ни в итальянской Королевской Армии, ни в вооружённых силах США (собственно Армии и Корпусе морской пехоты).
При этом стоит заметить, что старые 152-мм гаубицы продолжали активно и вполне успешно использоваться Красной Армией вплоть до конца войны, причём даже в составе стрелковых дивизий, где им уже официально места не было. Сказывались более простые правила эксплуатации, несложное техническое устройство и небольшая масса, не препятствующая буксировке этих орудий доступным на дивизионном уровне автотранспортом или конной тягой.
Около года спустя, во второй половине 1942 года, возросшие возможности промышленности и выучка командиров позволили вновь вернуться к организации корпусного уровня армейской иерархии. Соответственно возник вопрос о воссоздании корпусной артиллерии, для которой, исходя из опыта боевых действий, были признаны подходящими пушки калибра 107 мм и гаубицы калибра 152 мм. Проблема однако заключалась в том, что ни те, ни другие более серийно не производились, а потому для комплектования вновь формируемых корпусов их пришлось изымать из других частей по принципу «где найдём и как придётся».
Ситуация с пушками несколько смягчалась тем обстоятельством, что в корпусной артиллерии можно было использовать выпускавшиеся промышленностью 122-мм орудия А-19. После 107-мм пушек обр. 1910/30 гг. и М-60 они составляли вторую по количеству группу в пушечной компоненте корпусной артиллерии, причём их количество там уменьшилось ближе к концу войны приблизительно на сотню штук. Причиной тому стали не столько боевые потери, сколько больша́я масса и малая скорость возки, не совсем подходящая для маневренных боевых действий, в которых весьма часто задействовались корпуса РККА. Из-за этого некоторое количество 122-мм пушек было передано в другие войсковые формирования. С конца 1944 года стала доступной для корпусной артиллерии высокомобильная 100-мм полевая пушка БС-3. Хотя и эта система также не являлась для неё полностью подходящей из-за своего тяготения к роли мощного противотанкового орудия с унитарным заряжанием (т. е. с отсутствием выбора траектории при заданном угле прицеливания) и меньшим могуществом осколочно-фугасной гранаты. Но это орудие было значительно легче, чем А-19 и в этом и заключалось его главное преимущество. В общем же положение дел можно охарактеризовать как «пусть не совсем соответствующие, но выпускаемые промышленностью пушки для корпусной артиллерии есть». С современными гаубицами оно было совершенно иным.
Создание и развитие
.jpg)
Ситуация с гаубицами современной конструкции калибра 152 мм или любого другого, близкого к нему по значению, в ноябре 1942 года была предельно простой — в серийном производстве они не состояли. Единственной подменой могла быть только 152-мм гаубица-пушка МЛ-20, но её очень остро не хватало в армейском звене и в артиллерии РВГК. Во вновь сформированные стрелковые корпуса было поставлено небольшое их количество, но, в отличие от 122-мм пушек А-19, их доля там не была столь значительной — 54 единицы с июня 1944 года до конца войны. Да и по своим тактическим возможностям МЛ-20 была «на стыке» гаубичной и пушечной компонент корпусной артиллерии с весьма затруднительным ответом на вопрос, к какой же из них её следует причислять.
Всё это было настолько очевидно, что с началом формирования стрелковых корпусов по собственной инициативе конструкторское бюро завода №9 во главе с Фёдором Фёдоровичем Петровым в конце 1942 года начало́ работы по проектированию 152-мм гаубицы, наилучшим образом подходящей для нужд корпусной артиллерии. При этом учитывались все обстоятельства военного времени — создание полностью новой артиллерийской системы исключалось ввиду срочного характера задачи и возможных последующих проблем с запуском её в серийное производство. Поэтому были максимально задействованы все возможности по унификации с уже существующими образцами вооружения и использования имеющейся технологической оснастки предприятия. Результат был вполне ожидаем — наложение ствольной группы от уже не выпускаемой 152-мм гаубицы М-10 на лафет от изготовляемой в очень больши́х количествах 122-мм гаубицы М-30, а для компенсации возросшей отдачи оснастить систему дульным тормозом.
Но так просто всё бывает только на бумаге или экране монитора, а в реальности такие, даже кажущиеся очевидными, решения требовали весьма серьёзного подхода к своему воплощению на практике. В начале 1943 года Ф. Ф. Петров поставил в известность народного комиссара вооружений Д. Ф. Устинова о новом проекте — т. е. тогда в металле гаубицы ещё не существовало и только 13 апреля 1943 года последовал официальный заказ на опытную партию из 5 орудий для полигонных испытаний. Можно предположить, что к этому моменту завод №9 уже находился в процессе постройки гаубиц Д-1, поскольку на испытания 5—7 мая была подана уже отстрелянная на заводе система. Представляется маловероятным, чтобы за две с половиной недели с нуля можно было бы провести изготовление, заводские испытания, устранение выявленных при них недостатков и подачу исправленных образцов на полигон. Даже при комбинировании ствольной группы М-10 и лафета М-30 возник целый ряд задач, требовавших своего решения:
- Расчёт и подбор оптимальной формы дульного тормоза. Как показала история с танковой пушкой Д-25, эта проблема не является надуманной;
- Необходимые изменения в противооткатных устройствах — масса откатной части возросла более чем вдвое — с 810 кг у М-30 до 1650 кг у Д-1;
- Необходимые изменения в уравновешивающем механизме по той же причине;
- Расширение амбразуры в орудийном щите, возможное усиление деталей лафета;
- Перенарезка шкал дистанционного барабана прицела и т. п.
При этом следует учитывать, что помимо разработки проекта Д-1 у КБ и рабочих опытного производства завода №9 имелись и другие важные задачи, требовавшие к себе внимания. Но в целом новая артиллерийская система была построена в сжатые сроки, её испытания серьёзных недостатков не выявили, постановление ГКО от 8 августа 1943 года о принятии Д-1 на вооружение РККА стало только констатацией того факта, что «первый блин» собственного изготовления завода №9 комом не вышел.
В военные годы, помимо оснащения уже серийных гаубиц Д-1 катками под станины для облегчения их перекатывания силами расчёта, серьёзных изменений в конструкцию орудия не вносилось. В послевоенное время были усовершенствовано его прицельное оборудование — для более точной установки углов возвышения был разработан корректор КОР-1, устанавливавшийся на правой цапфе люльки. Стандартный панорамный прицел гаубицы Д-1 позволял выставлять угол возвышения и угол горизонтальной наводки с точностью до 2 тысячных (таковы были цены деления шкал и указанная в руководстве службы максимально допустимая погрешность при выверке прицела). О влиянии этого фактора на точность огня, как с закрытых позиций, так и прямой наводкой, можно написать целую статью, настолько он важен; здесь же кратко упомянем лишь тот факт, что при смещении линии визирования удалённой на 500 метров цели на две тысячные вверх вниз от линии оси канала ствола орудия точка центра эллипса рассеивания снарядов сместится на целый метр выше точки прицеливания. Как результат — вероятность попадания по цели типа «танк» снизится в разы. У послевоенных систем, например 122-мм гаубицы Д-30, панорамные прицелы были сконструированы так, что углы задавались уже с точностью до 0,5 тысячных. Для подтягивания к ним характеристик старых орудий и были разработаны устройства, подобные КОР-1. Кроме того, существует мемориальное орудие Д-1 на Зееловских высотах с явно нестандартным для времён Второй Мировой войны прицелом. Можно предположить, что винтовая нарезка шкалы на малом барабане рядом с основным дистанционным предназначалась для ведения стрельбы иным типом снарядов, возможно кумулятивным БП-540.
Производство
Самым интересным фактом, связанным с серийным производством 152-мм гаубицы Д-1, является то обстоятельство, что пиковый объём её изготовления пришёлся на уже послевоенный 1946 год. После Победы выпуск многих типов орудий был сильно сокращён, некоторых и вовсе окончен, а Д-1 оказалась среди немногочисленных исключений из общей тенденции. Причина тому очевидна — армия переходила на штаты мирного времени; вооружений, в т. ч. артиллерийских, по многим позициям хватало в избытке, народному хозяйству страны остро требовалась разнообразная гражданская продукция. Но с современными шестидюймовыми гаубицами дела даже в мае 1945 года обстояли крайне не лучшим образом — модернизанты эпохи Первой Мировой войны своё уже отслужили и им настоятельно требовалась замена. В том году завод №9 сильно сократил выпуск 122-мм гаубицы М-30, а производство Д-1 значительно увеличил; в следующем 1946 году последняя стала основным изготовляемым орудием на предприятии. Но потребности армии в мирное время, включая необходимый мобилизационный запас, были несравнимы с нуждами военных лет и уже с 1947 года объёмы производства Д-1 резко уменьшились, в в 1949 году оно и вовсе было окончено.
Такая картина служит самым убедительным доказательством, насколько подходящей и нужной была гаубица Д-1 Красной и с 1946 года Советской Армии. Только при этом возникает один вопрос — что мешало ещё в военные годы ликвидировать критическую нехватку 152-мм гаубиц в корпусной артиллерии? Там их число даже уменьшилось со 192 орудий в июне 1944 года до 164 орудий к моменту конца войны. Причинами были как боевые потери, так и износ старой материальной части, несмотря на поставки промышленностью новых гаубиц Д-1. Причиной их ограниченного выпуска называют загруженность завода №9 изготовлением 122-мм гаубиц М-30. Надобность в последних определялась двумя обстоятельствами — формированием новых артиллерийских частей и восполнением потерь в уже существующих. В 1944 году было потеряно 1,2 тыс. гаубиц М-30, а от промышленности принято 3485 орудий, которые даже не все попали в РККА — 3,1 тыс. штук, согласно данным авторского коллектива Г. Ф. Кривошеева с коллегами. В 1945 году ситаация аналогична — потеряно 0,7 тыс. М-30, получено с завода № 9 2630 новых гаубиц, до конца войны в армию передано только 0,4 тыс. штук; с мая месяца потребность в формировании новых частей отпала полностью. Можно ли было в военное время, несколько снизив выпуск 122-мм гаубиц, хотя бы восполнить убыль орудий этого типа шестидюймового калибра в корпусной артиллерии? Как показывают приведённые выше цифры, потребности РККА в М-30 покрывались с лихвой, в ходе частной переписки с М. Н. Свириным автор узнал, что ещё в 1942—43 гг. на складах уже имелись значительные запасы орудий этого типа, так что по всей видимости никакой угрозы такое мероприятие не представляло, особенно с учётом высокой степени унификации обеих артиллерийских систем. По ходу войны случались и более существенные перестроения производства, достаточно лишь вспомнить развёртывание выпуска среднего танка Т-34 на Челябинском Кировском заводе, который сохранил изготовление, хотя и в меньших объёмах кардинально иного по конструкции тяжёлого танка КВ-1с.
Можно выдвинуть гипотезу (которую вовсе не надо принимать за непреложный факт), что на заводе №9 ограниченным по возможностям был станочный парк по изготовлению гаубичных стволов калибра 152 мм, поскольку до войны эта задача была поручена заводу в Мотовилихе, где это оборудование и осталось. В частности, с середины 1943 года именно этот фактор лимитировал производство на заводе №92 в Горьком другой крайне нужной войскам артиллерийской системы — 57-мм противотанковой пушки ЗиС-2. Эту проблему решили закупкой импортного станочного оборудования. Возможно, что для 152-мм гаубиц подобные затраты посчитали неуместными и оставили ситуацию «как есть» до конца войны, когда появилась возможность сделать всё требуемое уже в спокойной обстановке. Однако это всего лишь гипотеза и никоим образом не окончательный ответ на поставленный вопрос.
Служба и боевое применение
Предыдущий раздел собственно уже дал оценку успешности 152-мм гаубицы Д-1 в РККА. Можно только кратко подвести итог по четырём самым главным аспектам службы орудия в РККА по аналогии с предыдущей статьёй автора про 122-мм пушку А-19. В их число входят боеприпасы, средства тяги, необходимая измерительная и разведывательная аппаратура, тактически и технически грамотный личный состав в частях-эксплуатантах. И история показывает, что по всем этим позициям положение дел обстояло не так уж и плохо.
Шестидюймовые гаубичные боеприпасы, несмотря на снятие с производства самих гаубиц калибра 152 мм в 1941 году, выпускались промышленностью в больших количествах (см. приложение 6) для ранее выпущенных орудий этого типа, а также для 152-мм гаубицы-пушки МЛ-20. Естественно, что с принятием на вооружение Д-1 появилась ещё одна причина для продолжения их изготовления и совершенствования. Уже после войны в боекомплект вводится новый кумулятивный снаряд БП-540.
Нехватка специализированных средств тяги для артиллерии всех уровней подчинения была головной болью руководства Главного артиллерийского управления всю войну. Лёгкий и быстроходный гусеничный тягач для дивизионной и корпусной артиллерии оставался до конца войны по большому счёту мечтой; некоторым приближением к ней была ярославская машина Я-12, однако объёмы её выпуска были небольшими. Поэтому широко практиковалось использование в качестве артиллерийских тягачей грузовых автомобилей различных типов; но отечественные ЗИС-5 по своим характеристикам подходили только для транспортировки дивизионных орудий. Но большу́ю роль сыграли поставки по ленд-лизу — шестиосные полноприводные General Motors CCKW-353 и Studebaker US6 вполне подходили для буксировки более массивных гаубиц корпусной артиллерии по дорогам и, с некоторыми ограничениями, по бездорожью. Естественно, что с Д-1 можно было использовать и такие тягачи как «Коминтерн», С-2 или гражданские тракторы разных типов, однако при этом терялось одно из главных преимуществ орудия — возможность его возки с высокой скоростью (до 40 км/ч) по дороге с асфальтовым покрытием.
Поставками от отечественной промышленности и по ленд-лизу проблема оснащения всей артиллерии РККА средствами наблюдения, измерения, технической разведки и связи была в целом решена; совершенствовались методики ведения огня и уточнялись данные в таблицах стрельбы. Применительно к гаубице Д-1 стоит отметить появление (по всей видимости уже в послевоенное время) у неё специального прибора для измерения разгара каморы и связанного с ней падения начальной скорости. Ранее эта операция выполнялась с помощью простой линейки и, видимо, не отличалась достаточной точностью и удобством своего проведения. В свою очередь, точный учёт уменьшения начальной скорости позволяет снизить количество боеприпасов, требуемое для поражения цели.
Что же касается комплектования личного состава корпусной артиллерии и артиллерии РВГК, то к моменту поступления 152-мм гаубиц Д-1 в войска положение дел в изрядной степени выправилось по сравнению с бедственной ситуацией начала войны. Выпускник артиллерийского училища 1944 года в возрасте 18—23 лет, хорошо знающий математику и топографию уже не был редкостью и являлся в своей гражданской жизни школьником-хорошистом или отличником, возможно также студентом-младшекурсником. Образование он получал в уже сложившейся системе с активной пропагандой его необходимости. В послевоенное время ситуация в этом плане уже полностью нормализовалась. Таким образом, для полного раскрытия потенциала гаубицы Д-1 имелись все условия. Характерным подтверждением всему вышесказанному являются приведённые в приложении 6 данные о потерях 152-мм гаубиц всех типов. В 1944 году они не превысили сотню орудий от 1,4 тысяч, имевшихся в наличии. В относительном выражении приблизительно такими же были потери тяжёлых 122-мм пушек А-19 и 152-мм гаубиц-пушек МЛ-20. Для сравнения, за тот же период было потеряно 1,2 тыс. из 10,2 тыс. имевшихся 122-мм гаубиц всех типов, которые лишь немного уступали 152-мм гаубицам по дальности огня, но из-за нехватки грамотных людей в дивизионной артиллерии весьма часто применялись для стрельбы прямой наводкой со всеми вытекающими последствиями. Причём интенсивность использования 152-мм гаубиц в 1944 году была даже несколько выше соответствующего показателя для 122-мм дивизионных — 1,4 тыс. орудий израсходовали 996,1 тыс. снарядов (770 штук на ствол) против 10,2 тыс. орудий и 7610 тыс. выпущенных из них снарядов (740 штук на ствол).
И под конец стоит заметить, что одной Великой Отечественной войной служба 152-мм гаубицы Д-1 не ограничилась, она до сих пор используется вооружёнными силами Российской Федерации и других государств, что характеризует проделанную Ф. Ф. Петровым и его сотрудниками работу только с самой лучшей стороны.
