Будущее КБ - модернизация танков

26.12.2002

Дмитрий Шувалов

Анатолий Григорьевич Словиковский - ветеран конструкторского бюро им.Морозова. Он пришел работать в КБ в середине 50-х годов после окончания Ленинградского военно-механического института. Под руководством Словиковского был создан автомат заряжания для танка Т-64 - <изюминка>, до сегодняшнего дня не имеющая аналогов на Западе. С 1968 года и до смерти Морозова Словиковский был его заместителем, потом - ведущим конструктором танка Т-80УД. Сейчас он на пенсии, но продолжает работать в научно-техническом центре военно-гусеничных машин, а до недавнего времени возглавлял его.

- Анатолий Григорьевич, каково Ваше мнение о современном состоянии военно-технического сотрудничества ХКБМ с зарубежными партнерами, и в первую очередь - с Россией?

- Беда в том, что для развития бронетехники средств в Украине не выделяется - ХКБМ живет только за счет контрактов. Но имеющиеся контракты вот-вот закончатся, и КБ попадет в тяжелое положение, если не найдет что предложить заказчикам. А с точки зрения сотрудничества я бы сказал так: Россия очень сильна системами управления огнем, прицелами, приборами наблюдения. Чем сейчас наши танки, будем говорить откровенно, плохи? Они слепые! Все современные зарубежные танки имеют тепловизоры. Мне как-то довелось смотреть через тепловизор итальянской фирмы ТАМС - я видел автомашину на дальности 7 километров. Мало того, я в этом автомобиле видел человека через окошко! А у нас устанавливаются электронно-оптические приборы ночного видения, которые даже в хорошую светлую погоду не могут дать больше чем 2500 метров дальности. Мы сейчас нашли способ несколько поднять их чувствительность, но это не решает проблему полностью. Тепловизор имеет ряд таких свойств, которые не имеют и не будут никогда иметь ЭОПы. Они могут видеть сквозь листву деревьев, сквозь пылевую бурю, сквозь ливень.

- А установка на харьков-ские танки французских систем управления огнем, тепловизоров и т.д.?

- Морозов меня учил никогда не брать для своего танка иностранные части. Если завтра война - прекратят их поставлять. Это не путь.

- Это с точки зреня нашей армии. Но сейчас продать технику своим ВС шансов никаких, и мы говорим больше об экспортном потенциале. С этой точки зрения для покупателя что французская система, что украинская - обе иностранные.

- Можно купить у французов и продать в ту же Саудовскую Аравию. Но покупатели умеют считать деньги. Сегодня основа нашего экспорта - это модернизация танков. Поэтому, если взять систему управления огнем производства той же Франции, переделка обойдется в 500 тыс. долл. - это дорого.

А вот если идти по линии улучшения своих приборов, то можно уложиться максимум в 250 тыс. А для Нигерии можно и дешевле - там несколько другие задачи. Было бы не вредно, если б мы могли так вести дело, но те же французы не дадут тепловизоры для продажи в другие страны - они сами будут продавать. Вряд ли это направление перспективно.

- А если идти по пути создания совместных предприятий?

- Прежде чем говорить о совместном производстве танков, не вредно затронуть вопрос, что же такое танки вообще в сегодняшнем понимании этого слова. Мы всегда делали танк для фронта, для <большой войны>. Танки всегда были обращены передом к противнику. Поэтому передняя броня многократно толще, чем борта. И расчет велся такой: танк, двигаясь по полю боя, не должен подставлять свой борт под углом больше чем 30 градусов - пробьют. Сегодня же фронта нет, и, вместе с тем, сегодня фронт - окружность. С появлением высокоточного оружия танк стал уязвим. И американцы подтвердили это в Ираке. Делать же броню везде одинаковой - нужно быть, мягко скажем, не в себе. Поэтому на танк как будущее надо смотреть очень философски. Я лично считаю, что танк как таковой изжил себя. Никто сейчас новый образец нигде не будет проектировать. Но будет очень активно модернизировать уже имеющиеся машины. И вот в этой области Украина может быть не последняя среди всех остальных.

Все конфликты локальные - никто теперь на мировую войну не пойдет. Поэтому насчет будущего танков - должна быть крупная революционная перестройка. Ясно только одно: ни одна страна мира не будет тратить деньги на разработку новой машины. То, что Россия называет <Черным орлом> - это старая советская разработка. Это та же машина Т-90, но более оборудованная современной техникой. Нам ее не показывают, но, прикладывая мозги, можно многое понять. Т- 90 они из своего Т-72 сделали, когда мы разделились. Это Т-80 в их исполнении с российскими ходовой и V-образным двигателем. Туда поставили <Штору>, <Тучу>, другие системы. И подогнали все то, что у нас на Т-80 уже было. А Т-84 - это тот же Т-80УД, но в украин-ской комплектовке. Там нет почти ничего нового.

А мы действительно пытались сделать новый танк. Туда вложили миллиарды, но так и не получили никаких нормальных решений. Автомат заряжания был сложным - идеей танка было выносное орудие. Чтобы поставить эту машину в серийное производство, как минимум лет 8 надо было бы. А потом еще несколько лет выметать из нее детские болезни. Не успели: кончилась советская власть - кончилось финансирование.

- Сейчас россияне заявляют, правда не показывая никому, что они вывели на испытания танк Т-95 с вынесенной системой оружия. Это своя разработка?

- Да. Но не без того, чтобы вспомнить, что делали мы. Я не хочу их обидеть, но у них так исторически сложилось, что они подбирали все то, что делали морозовцы. И настолько в этом поднаторели... Когда Кировский завод начал делать свой танк Т-80, они долго перебирали и решали. Какой взять автомат заряжания? Тагильский или наш? Взяли наш. Какую взять ходовую? Тагильскую или нашу? Наша ходовая отличалась от всех тем, что резиновая амортизационная часть катка была зашита в металл. Такой каток не горел ни от перегрева на ходу, ни от напалма. Чего не скажешь о сегодняшней ходовой части - и тагильской, и даже нашей. Мы, делая Т-80У, взяли ходовую Кировского завода. Главным в этом решении была проходимость, особенно по снегу. Наши катки хороши были в определенных условиях, а на снегу забивались. А эти на снегу хороши, а на грязи забиваются. Но перешли, поскольку Т-80 делался совместно. Кировский брал на себя ходовую вместе с газотурбинным двигателем, мы же - все, что касалось системы управления, и башню.

- Почему наши конструкторы все-таки не сумели разработать тепловизоры? Ведь для нужд космоса их даже наш Институт низких температур делал...

- Потому что в то время большим авторитетом пользовался Карцев - генеральный конструктор нижнетагильского КБ. А он, когда заграница делала тепловизоры, сказал, что мы пойдем по другому пути - будем увеличивать мощность света облучающих цель фар. Я вам больше скажу: я как главный по этому танку получал такие приказы, что я не понимал. Ставили вопрос о том, чтобы ставить туда фару, по-моему, на 20 млн. свечей. Идея простая: чем ярче свет, тем больше отражается, тем больше информации ЭОПу. Но многие были достаточно разумными, они понимали, что выключи эту фару - там 400 градусов температуры - и под аплодисменты управляемые ракеты поражают этот танк элементарно. Поэтому я был все время против. Меня вызывали в ЦК, обещали принять меры, если я не пойму. Я и не понял, но, слава богу, все кончилось. Но и сейчас фара стоит. Такого нигде уже нет, кроме Китая, по-моему. Для тепловизора фара не нужна. Для космоса нужны были тепловизоры, и их делали - а у нас Управление заказами Министерства обороны требовало фары. Когда стал вопрос сделать на танке прицел для командира, в Ростове разработали <Агат>. И снабдили его своим ЭОПом и, по традиции, своей фарой. Установить это можно было только на люк, а там места нет. Пришлось мне ехать к Потапову - начальнику танковых войск Советского Союза. С каким вопросом? <Вы участник военных действий. Скажите, вот мы считаем, что, когда ночью идет бой, ничего не видно!> Он говорит: <Это ВЫ считаете, поскольку вы пороха не нюхали. А в действительности через несколько минут, а то и секунд после того, как начался бой, все видно. Там что-то горит, там ракеты летят. Это вы только там, дураки, городите такую аппаратуру...>

И вспомнил фару. А мне только этого и надо было. Я говорю:

<Я так и думал, что лишнюю фару ставить на танк не стоит!> - <Не стоит!> - <Тогда подпишите решение>. И фару мы на люк не поставили, пользуемся основной.

- Анатолий Григорьевич, каково Ваше мнение о сегодняшнем потенциале КБ? Оно практически все омоложено. Каков творческий потенциал этой молодежи?

- Я не одобряю политику главного конструктора, что надо убирать людей, которые уже точно знают, что не надо делать. Сейчас работает молодежь, которая толком даже не знает истории. А история учит, чего делать не надо. И я считаю, что это не совсем правильно. Хотя в этом есть смысл, потому что наступит время, когда и эти молодые станут старыми, а с возрастом это все проходит. Но когда это будет? При создании новой машины мы были тогда непрерывно в действии. Тем более под таким главным конструктором, как Морозов. Я словами не могу передать, что это за человек. Он говорил так: <Самая надежная деталь - это та, которой в конструкции нет! Нет - это многодельно. Не пойдет. Упростить!> Приходишь на следующий день - уже что-то нашел, упростил. <Ну, это лучше - более-менее. Но это не то. Убрать тут вот это, вот это. Давайте>. Через недельку приходишь: <Ну, что-то намазывается. Но разве так можно? Нет, давайте еще!> И вот так душу вынимал. Он и меня так учил, когда я был у него замом.

Был случай, когда военные сожгли амортизаторы на испытаниях. Собралось со всего министерства два десятка лучших умов, приехали помогать делать новый амортизатор. А Морозов сидит на рабочем месте и только иногда зайдет, спросит: <Ну как?> А они такого нагородили - ни в какие ворота. Потом рассказывал: <Мне тут вожжа попала под хвост - надо иметь не более двух деталей!> Ну на него и посмотрели как на старого маразматика. Ему тогда 72 было - мало ли? Он чуть не съел сам себя: <Как это я ляпнул про две детали? Пошел домой - не засну. Целую ночь ходил по своему кабинету и к утру нашел решение>. Морозов в этом амортизаторе отверстие, куда пробегает жидкость, закрыл биметаллической пластинкой. Когда жидкость нагревается, отверстие открывается. Пришел к этой братии и говорит: <Так, я вам обещал две детали - я добавил одну!> Совсем с ума сошел старик, думают. Но после того как Морозов нарисовал на доске конструкцию, наступило гробовое молчание. <Видели бы вы, как они со мной прощались!> - вспоминал Морозов. Такой амортизатор там и сейчас стоит.

- Сейчас КБ пытается занять какие-то другие ниши - колесные машины, БТР, универсальное шасси. Реально ли это?

- Обратите внимание: все то, что они пытаются делать, покупаемо. Поэтому они это и делают. А танки никто покупать не будет. Танки можно только модернизировать. КБ этим и занимается.

- В этом месяце КБ исполняется 75 лет. Что Вы можете сказать в связи с этим?

- Вы неправильно трактуете. 75 лет не КБ, а танкостроению Советского Союза, потому что почти все наши танки вышли из этого КБ. Последний танк - Т-80УД - продан Пакистану. Ну что я вам скажу: мы не только танк продали - мы продали украинскую школу танкостроения.

Думаю, что ориентировка на модернизацию старой техники, и в первую очередь по стандартам НАТО, очень перспективна. И то направление, по которому движется КБ, - правильно.