Перебежчики

Сергей Митин

(Танкомастер. — 1997. — № 3)

Одной из наиболее интересных тем для любителей военной истории служит тема боевого использования трофеев в боях второй мировой войны. При этом особое внимание традиционно уделяют фашистской Германии, так как в результате победоносных операций 1939-41 гг. она захватила громадное количество боевой техники различных стран, часть которой затем активно использовала против прежних хозяев и их союзников.

Ни для кого из любителей БТТ не секрет: к моменту нападения на СССР более четверти немецкого танкового парка составляли боевые машины чехословацкого производства, что достаточно подробно освещалось в многочисленных послевоенных публикациях. Молчанием обойдем мы и Италию - во-первых, потому, что до 1943 г. итальянцы сами использовали свои бронированные машины, а во-вторых, потому, что их применение немцами почти не затронуло наиболее интересный для нас Восточный фронт.

Польша первой поставила немецкой армии несколько своих относительно удачных танков 7ТР. Но их было очень мало (по разным источникам - от четырех до восьми машин), и они недолго использовались в учебных подразделениях.

Наибольшее же число (после Чехословакии, разумеется) танков и танковых шасси иностранного производства в немецкой армии составляли французские боевые машины. Несмотря на некоторую отсталость конструкции, они были достаточно надежными, сравнительно сильно забронированными, а главное - для их ремонта и обслуживания имелась достаточная промышленная база. Но вооружение французских машин было слабым, и поэтому они использовались большей частью для службы в тыловых подразделениях (охранение коммуникаций, полицейские части, учебные подразделения и т.д.). Правда, в 1942 г. небольшому числу французских танков довелось повоевать и на Восточном фронте, так как для восполнения больших потерь немецких танковых частей "первой линии" на фронт была отправлена боевая техника некоторых учебных и полицейских подразделений.

Намного более распространенными в немецкой армии были САУ на шасси французских танков. Первыми для этой цели были использованы шасси легких танков R 35 фирмы "Рено". Поскольку их штатное вооружение было более чем слабым, их решили вооружить чехословацкими 47-мм противотанковыми пушками в неподвижной боевой рубке. Решение оказалось довольно удачным, в течение лета-осени 1941 г. было изготовлено 174 таких САУ, а с осени 1941 г. фирма "Альфред Беккер" была специально ориентирована на переделку французских боевых машин. Так в июле 1942 г. 179 бронированных арттягачей ТВ 37L (Tracteur Blinde 37L) "Lorraine", были выделены для установки на них новой 75-мм противотанковой пушки РаК 40/1. Новое самоходное орудие получило название "Marder" I (Куница) и использовалось как на Восточном фронте, так и против американских войск. Это же шасси было использовано для установки 105-мм легких гаубиц (было изготовлено от 10 до 12 штук для учебных подразделений), а также 150-мм гаубиц (изготовлено 96 штук), также применявшихся против Красной Армии. Переделывались в САУ и танки Н 35 и Н 39, В 1bis и практически все захваченные FCM 36, но их количество было невелико.

В 1944 г. немцы ожидали высадки союзников во Франции и принялись спешно усиливать боевую мощь практически всех имеющихся танков. Делалось это, как правило, путем закрепления на них пусковых установок для реактивных снарядов. До нас дошло очень мало информации об этом, но к весне 1944 г. в Северной Франции имелось не менее восьми батарей таких "бронированных реактивных пускателей" (Panzerwerfer).

Английские и американские танки использовались немцами лишь эпизодически. До 1944 г. на советско-германском фронте их были единицы.

Впрочем, во всем, что сказано выше, я не оригинален: об этом уже писали многие, радуясь немецкой рачительности. Однако, начиная говорить об использовании вермахтом советских боевых машин, авторы обычно начинали задумчиво чесать в затылке. И есть о чем задуматься. Дело в том, что в боях лета 1941 г. немцы захватили не просто большие, а огромные трофеи. В частности, число трофейных советских танков и бронеавтомобилей превышало в немецкой армии число всех иностранных боевых машин вместе взятых! Казалось бы - вот простор для творчества. Но не тут-то было!

Из захваченных и подбитых немцами летом-осенью 1941 г. 14 079 танков (по немецким данным), к октябрю было введено в строй всего от 18 до 40 машин. Почему так мало? Некоторые авторы пытаются ответить на этот вопрос тем, что все советские танки, дескать, были поломаны и сожжены. Другие оправдывают это загруженностью в 1941 г. немецких ремонтных подразделений собственной боевой техникой. Но как объяснить, что в тех же немецких источниках говорится, что от 300 до 500 танков типа БТ, от 900 до 1 100 танков Т-26 . более 40 танков Т-28 и 45 танков Т-34 и КВ. достались им в исправном состоянии, так как находились на парковом хранении. Заливай бензин и ... "на Восток"! Так почему же всего 40?

Ответ на этот вопрос напрашивается сам собой - наши танки не были нужны немцам. Они были плохи для вермахта "Как же так?" - воскликнет начитанный любитель БТТ,- "наши танки в 1941 г. превосходили любую немецкую машину, кроме "четверки", по вооружению!"

Простите, не по вооружению, а по калибру пушки. Но что толку, если до февраля 1942 г. реальная бронебойность советских 45-мм танковой и батальонной пушек не соответствовала табличным значениям? В этом отношении она даже проигрывала немецкой 37-мм танковой и противотанковой пушкам из-за крайне низкого качества бронебойных снарядов. В дневниках Ф.Гальдера говорится, что довоенные советские легкие танки не представляли опасности для немецких "панцеров" на дистанции более 400 м! Немцы называли Т-26 и БТ "консервными коробками" из-за их тесноты и слабого бронирования. А уж о качестве отечественных прицелов тех лет можно не упоминать - оно позволяло вести огонь из пушки только на дистанции в несколько сот (до 1000) метров.

Но если нельзя было использовать танки в их "первозданном" виде, почему не построить на их шасси САУ, как это было с французскими машинами? Почему этого не делали?

Ответ такой же - шасси наших танков тоже не были нужны вермахту. Не следует забывать, что для отечественных танковых двигателей требовался только высокосортный бензин (для Т-26 не хуже "Грозненского", а для БТ и Т-28 - не хуже "Бакинского"). А согласно "Военному дневнику" Ф.Гальдера, немцы испытывали в 1940-42 гг. острейший дефицит натуральной нефти и, как следствие, высокосортного бензина. Его немецкой армии не хватало даже для авиации, зачем же тратить его на посредственные советские танки? Немецкий же синтетический бензин отечественные танковые моторы "кушать" отказывались. Это было характерно не только для танков довоенного выпуска: двигатели Т-60, Т-70 и СУ-76 также нуждались в высокосортном бензине.

Как это ни парадоксально звучит, но с питанием Т-34 и KB у немцев тоже было еще хуже. В 1941-42 гг. в германской армии недостаток дизельного топлива (солярки, газойля и т.д.) ощущался еще более остро, чем бензина, поскольку его невозможно заменить каким-либо синтетическим продуктом. И потому в моторы дизельных автомобилей и танков вместо солярки заливали смесь сырой нефти с керосином и маслом. Только трофейный газойль как-то спасал положение, но и он большей частью шел в баки грузовых автомобилей, которые с конца 1941 г. были выведены из войск первой линии в тыловые части.

Всего, согласно немецким источникам, с 1941 г. по 1945 г. в вермахте использовалось не более 300 советских танков и САУ, а также было изготовлено 10 САУ на шасси легкого танка Т-26.