КВ-1С

М. Коломиец, И. Мощанский

(М-Хобби, № 5 за 1999 год)

Материал обработал Анатолий Тарасов

Первый год Великой Отечественной войны дал всестороннюю оценку различному вооружению и боевой технике, которая была принята к серийному производству в предвоенное время. Не обошел этот процесс и танки Красной Армии. Т-34, который с превеликим трудом "пробился" на вооружение советских танковых частей, несмотря на все его недостатки, и у своих танкистов, и у противника получил очень лестную оценку. С танком КВ, прошедшим процесс принятия к серийному производству более гладко, не все было так однозначно.

За счет толстой брони танк КВ, к началу 1942 года, все еще доминировал на нолях сражении, а невозможность серьезного противодействия со стороны немецких противотанковых средств (за исключением 88-мм пушки FLAK 36/37 универсального назначения) позволяла нашим танкистам проводить эффектные атаки, которые отзывались в прессе восторженными откликами.

Но наряду с добрыми отзывами, приходившими с фронтов, появлялись и тревожные: у противника - новые противотанковые средства. Среди них подкалиберные снаряды к 50-мм противотанковым пушкам. Из трофейных документов стало известно, что подкалиберные снаряды противник рассматривает как новое эффективное средство борьбы с танками КВ. Однако для серьезной модификации танка времени не было, фронт требовал все больше машин. В этих условиях приходилось принимать и половинчатые решения. Например, экранировали лобовую броню, башню, из-за чего танк становился еще более тяжелым, а значит менее поворотливым. Вследствие перебазирования завода, потери части квалифицированных рабочих качество сборки танков КВ значительно ухудшилось, что также заметно влияло на надежность машины на фронте. В оперативно-тактическом плане танк КВ отрицательно оценивали некоторые известные танковые командиры. Маршал бронетанковых войск М. Е. Катуков, тогда генерал-майор, в сентябре 1942 года был вызван в Ставку. Там спросили его мнение о танках. Генерал ответил, что танки Т-34 полностью оправдывают свое назначение, а тяжелые танки КВ неповоротливы и медлительны, препятствия преодолевают с трудом, ломают мосты и вообще приносят много хлопот. Да и вооружение их не отличается от средних танков - та же 76-мм пушка. Вот если бы на КВ пушка была бы посильнее, тогда другое дело.

Главный конструктор КВ Ж. Я. Котин, принимая претензии военачальников, объезжал фронтовые танковые части с блокнотом в руках, подробно расспрашивая командиров машин, механиков-водителей и наводчиков. Их советы, просьбы, замечания по конструкции тяжелых танков он записывал и стремился реализовать в новых разработках.

На Южном фронте в июне 1942 года Ж. Я. Котина принял командующий Р. Я. Малиновский. Войска под его началом только что сражались под Барвенково, продвинулись вперед. Однако при этом выяснилось, что тяжелые танки в распутицу выходили из строя из-за поломок в коробках передач. Котин вместе с конструктором М. Ф. Балжи и другими специалистами пришел к выводу, что нужно менять весь узел целиком: в изменившихся боевых условиях с частыми наступательными операциями тяжелому танку необходимы высокие скорости, стремительные рывки на любой местности, быстрая смена направлении движения для уклонения от снарядов качественно меняющейся противотанковой артиллерии противника. Словом нужен новый танк с улучшенной трансмиссией и коробкой передач, с иной конструкцией бортовых фрикционов.

Боевую эффективность танков снижали и другие не менее досадные обстоятельства. Например, недостатки в структуре танковых частей, когда в одном батальоне имелась рота тяжелых танков КВ, рота средних и рота легких танков. Управлять таким батальоном тяжело, но крайней мере, по трем причинам: во-первых, на танках стояли радиостанции разных типов, и связь по радио между ротами была довольно сложной; во-вторых, на марте роты шли с разными скоростями; в-третьих, тяжелые танки КВ, действовавшие, как правило, в первом эшелоне или в передовом отряде, затрудняли движение идущим во след средним и легким танкам, так как нарушали мосты и переправы. Поэтому Котин настойчиво предлагал комплектовать из тяжелых танков отдельные танковые полки, бригады. Его выводы полностью совпадали с мнениями крупных военачальников.

Маршал И. Х. Баграмян, например, писал, что неудачу в Харьковской операции 1942 года, в том числе обусловили и недочеты в структуре бронетанковых войск.

Тяжелый танк КВ создавался для прорыва мощных оборонительных линий, насыщенных противотанковой артиллерией. На случай контратак противника КВ мог уверенно вступать в единоборство с любой вражеской машиной, обладая при этом преимуществами по всем боевым параметрам. Однако с развитием немецких противотанковых средств один из основных компонентов защиты КВ - мощная броня потеряла спою первостепенную актуальность. Танк КВ, равный по своему вооружению Т-34, но менее маневренным, не имел перед последним никакого преимущества, хотя был более дорог в производстве. Оставалось либо сиять танк с производства, либо модернизировать его, максимально приблизив по своим возможностям к "тридатьчетверке". В силу ряда причин объективного и субъективного свойства был выбран второй вариант, и летом 1942 года началась активная работа над новой машиной КВ-1С (скорое иной).

Облегчение танка КВ-1 до 42,5 т в варианте КВ-1С достигалось уменьшением высоты корпуса и снижением массы агрегатов силовой передачи, ходовой части (суженая гусеница), уменьшением литой башни, в которую устанавливалась все та же 76-мм пушка ЗИС-5. Боекомплект вначале тоже уменьшили до 90 выстрелов. Позднее, правда, хватились и снова увеличили до 114 выстрелов.

Во время работы над моделью танка КВ-1С конструкторы столкнулись с труднейшей технической проблемой. Заключалась она в том, что трубки радиаторов танка КВ изготавливались из алюминиевого листа, но в 1942 году в связи с нехваткой алюминия поставки его танковым заводам прекратились. О латунных или медных заменителях по той же причине не могло быть и речи. Тогда Котин поручил срочно разработать новую систему охлаждения, используя для изготовления радиаторных трубок обычное листовое железо. В отечественном и мировом моторостроении опыта изготовления радиаторов из такого материала не имелось, и никто не знал, как сделать, чтобы система охлаждения новой конструкции вписывалась в пространство моторного отделения, существенная перекомпоновка которого была фактически невозможна. Сложность заключалась еще и в том, что листовое железо имеет значительно худшую теплопроводность по сравнению с алюминием. Для замедления коррозии железа химики предложили добавлять в воду ингибитор хромпик, а как испытать новый радиатор на морозе? В Челябинске стояло жаркое лето. Бывший заместитель главного конструктора Опытного завода Н. М. Синев по этому поводу пишет: "Появилась идея провести испытания танка КВ-1С, оснащенного железным радиатором, в челябинском городском холодильнике, в котором, как мы выяснили, имелась крупногабаритная морозильная камера. В лес можно было свободно въехать на танке и закрыться. За неделю можно провести несколько циклов испытаний (слив воды - замораживание - наполнение водой - разогрев...). Разрешение на использование холодильника для наших испытаний мог дать только Уполномоченный Государственного Комитета Обороны первый секретарь Челябинского обкома ВКП(б) Н. С. Патоличев. Едем к нему вместе с Жозефом Яковлевичем. Трудный разговор: "Вы же понимаете, что значит для города освободить хотя бы на неделю самую крупную холодильную камеру?". Однако взаимопонимания удалось вскоре достигнуть - ответственность за надежность челябинских танков, оборудованных беспримерными в истории техники железными сварными радиаторами, ложилась не только на конструкторов, но и на Уполномоченного ГКО. Разрешение было дано...

Испытания системы охлаждения КВ-1С в морозильной камере холодильника, подготовленные ведущим инженером Г. Бутырским, прошли успешно. Наши опасения не подтвердились, но некоторые существенные поправки все же нужно было внести. То, что пришлось пережить при создании железного танкового радиатора, явилось наглядным примером того, как в условиях войны, при жесточайшем цейтноте и величайшей напряженности, необходимо было идти на неизведанное практикой ответственное решение, связанное с большим техническим риском, опираясь при этом лишь на свой инженерный опыт, интуицию и необычный экспресс-эксперимент".

Существенные изменения внесли конструкторы и в силовую передачу танка КВ-1С, установив новый главный фрикцион, новую коробку передач конструкции Н. Ф. Шашмурина с демультипликатором, обеспечивавшую восемь передач вперед и две назад. В ходовой части применялись облегченные ходовые катки и литые траки уменьшенной до 608 мм ширины. На танке устанавливались дополнительные топливные баки.

Внесенные изменения несколько улучшили обзорность, условия работы заряжающего и стрелка-радиста, повысились скорость и надежность танка. Однако по огневой мощи КВ-1С оставался пока на уровне среднего танка Т-34 - артиллерийские конструкторы нового танкового орудия все еще не разработали.

Модернизированный КВ-1С был принял на вооружение 20 августа 1942 года, и сразу же на Кировском заводе в Челябинске начался серийный выпуск этих машин. До сентября 1943 года было выпущено 1106 танков типа КВ-1С.

Союзники тоже имели свой тяжелый танк Мк.1У "Черчилль" различных модификаций, который был впервые опробован в бою в ходе рейда "на Дьепп" в 1942 году, а также в Северной Африке. Естественно они хотели сравнить боевые характеристики обеих тяжелых машин. На завод приехала сперва английская делегация, потом представители посольства США, которые знакомились с ходом конструкторских работ. В том же году танк КВ испытывался на Абердинском полигоне армии США. Американские специалисты изучили машину и пришли к выводу, что 76-мм пушка танка очень хороша: проста, безотказна, боекомплект расположен удачно. Отметили, что советский танк обладает мощной броневой защитой, имеет торсиопную подвеску, которая при испытаниях функционировала "очень эффективно", а качка при этом была мала, если не отсутствовала вовсе. Вместе с тем зарубежные специалисты, изучая танк, заметили и слабые его стороны. К таковым они отнесли устаревшую, по их мнению, трансмиссию, плохие воздухоочистители, небрежную механическую обработку, из-за которой порой терялись преимущества хорошей конструкции.

Первые танки КВ-1С поступили в войска в течение ноября-декабря 1942 года. Этими машинами укомплектовывались специальные танковые части - отдельные гвардейские танковые полки прорыва (отд. Гвтнп или ГТПП), штат за № 010/267 на которые был утвержден в октябре 1942 года. С утверждением такого штата для части ей сразу, согласно директиве, присваивалось звание "гвардейской".

Эти полки, численностью 214 человек при 21 тапке КВ-1С или английских танках "Черчилль", предполагалось придавать бронетанковым соединениям для решения разнообразных задач по прорыву обороны противника при развитии наступления.

Полки прорыва впервые появились в составе Донского и Воронежского фронтов к концу декабря 1942 года. Донской фронт, добивавший окруженную немецкую 6-ю армию под Сталинградом, получил сразу 7 таких частей: 1,5,6,9-й (на КВ-1С) и 48-й (на "Черчиллях") полки влились в состав 21-й армии, 7-й (на КВ-1С) - в состав 66-й, а 48-й (на "Черчиллях") - в состав 65-й армии. Некоторые полки были не только гвардейскими, но и именными, 5-й отдельный ГТПП был оснащен на средства полярников. На каждой машине был изображен белый медведь, стоящий на задних лапах. На командирском танке КВ №555 сделали надпись "И. Д. Папанин". Этот полк, также как и другие части прорыва, активно участвовал в завершающих боях по ликвидации окруженной Сталинградской группировки. Несмотря на безвыходность положения, гитлеровцы яростно сопротивлялись. На конец января в полках 21-й армии осталось по 3-4 машины, которые поддерживали стрелковые соединения, штурмовавшие последние опорные пункты врага. Не случайно был упомянут и танк "Черчилль" - в случае больших потерь одни части нередко передавали матчасть другим, поэтому ГТПП иногда были укомплектованы как КВ-1С, так и "Черчиллями".

Широко известная по фотоматериалам танковая колонна (полк) "Московский колхозник" участвовала в наступлении войск Воронежского фронта на Харьков зимой 1943 года, а после немецкого контрнаступления принимала участие в тяжелых оборонительных боях, где потеряла большую часть своей техники.

После зимней кампании основная часть выведенных в резерв гвардейских танковых полков прорыва получала новенькие КВ-1С и готовилась к новым сражениям.

Как ни странно, в ходе боев на Курской Дуге участвовало относительно немного скоростных "КВ". Видимо, их не предполагалось использовать для оборонительных действий против техники врага, так как в соответствии с приказом наркома обороны №32505 от 16 октября 1942 года главной задачей советских танков объявлялось уничтожение вражеской пехоты. А борьба с боевыми машинами возлагалась на артиллерию, в том числе и самоходную. Танки же могли вести бой с танками врага только в случае явного превосходства в силах или с занятием выгодного положения. Только в 29-м танковом корпусе 5-й гвардейской танковой армии был один полк КВ-1С, в котором на момент Прохоровского сражения остался лишь один танк!

Большая часть полков прорыва была рассредоточена по различным фронтам и принимала участие в локальных операциях.

Например, 6-й гвардейский танковый полк прорыва в составе 21 танка КВ-1С и 1 тягача КВ (без башни) под командованием полковника Каневского в мае и июне 1943 года участвовал в боевых операциях Северокавказского фронта. На данном театре военных действии это был единственный ГТПП. Танки КВ-1С действовали при артиллерийской поддержке 1449-го САП (18 САУ СУ-122) и различных стрелковых соединений. Несколько полков прорыва действовало на Южном фронте.

Ниже приводится суточный отчет о боевых действиях танков Т-34 33-й гвардейской танковой бригады и КВ-1С 1-го ГТПП в составе 28-й армии Южного фронта (бои на реке Миус). По его изучению становятся ясны причины высоких потерь личного состава и материальной части, обусловленные, в первую очередь, низкой тактической культурой офицерского состава среднего звена, на третий год войны так и не отработавшего взаимодействие между различными родами войск.

В 5.00 в Куйбышевском (за р.Миус) было сосредоточено: танков Т-34 - 7, из них в полной исправности - 6, а 1 - с рядом технических неисправностей, которому была поставлена отдельная задача - обеспечить левый фланг наступающей группы танков на высоту со стороны Репеховатая.

Однако, потери в этом бою были обусловлены не только просчетами командиров. Новая германская техника, оснащенная мощными 75-мм и 88-мм длинноствольными пушками, вмиг сделала танк КВ-1С устаревшим.

Для равного противодействия германским машинам только динамических качеств было уже недостаточно - необходимо было вооружить танк совершенно новой артсистемой, что, в общем, привело к созданию КВ-85 и семейства ИС.

"Скоростной КВ" еще некоторое время находился на вооружении танковых частей Красной Армии (последний гвардейский танковый полк прорыва был сформирован в январе 1944 года) как в составе ГТПП, так и в составе отдельных танковых полков.

В 21-й армии Ленинградского фронта к моменту начала Выборгской операции (К) июня 1944 года) имелся 26 отдельный гвардейский тпп, частично укомплектованный КВ. 18-20 июня 1944 года его танки вели бои за г.Выборг. К моменту окончания боев в полку имелось шесть "Черчиллей" и 32 танка КВ-1С.

Танками КВ были укомплектованы и обычные линейные танковые полки. Например, 39-и отдельный Киевский танковый полк (на 2 марта 1944 года имел три КВ-1С, две "Матильды", три "Черчилля", два Т-70, два Т-60 и 38 Т-34) получил эти машины от 48 отдельного гвардейского тпп, убывшего на переформирование. В составе 8-й армии Ленинградского фронта (117 ск) находился 82 тп (11 КВ-1С, десять "Черчиллей"). В сентябре 1944 года этот полк активно участвовал в освобождении Советской Эстонии от немецких захватчиков. В частности брал Таллин и острова Моон-зундского архипелага.

- другой - на постаменте в поселке Парфино (Новгородская область).